А в итоге мы… убили Коконэ.
Я вспомнил слова Моги.
«Так что… будем встречаться?»
Сколько же раз она мне признавалась? Давно ли так любит меня? Но если наши чувства взаимны, тогда почему же…
«Давай завтра».
Почему она отвечала так?
Моги было как будто все равно, что она вся в крови, на ее лице застыло ничего не значащее выражение… как и всегда.
Интересно, она с самого начала не умела показывать эмоции? Нет, наверное. Где-то на задворках моей памяти Моги до сих пор радостно улыбается, но с недавних пор она не кажется настоящей. Теперь, если я думаю о Моги, у меня перед глазами один и тот же образ, одна и та же девушка с отсутствующим выражением на лице.
Но что, если та радостная Моги из моей памяти и есть настоящая?
Так куда же исчезла настоящая Касуми Моги?
— Ее поглотило, — словно прочитав мои мысли, вдруг выпалила Мария. — Ее целиком поглотили эти бесконечные повторы, — бросив презрительный взгляд на Моги, повторила она.
А что сама Моги? Даже не поменялась в лице.
Я уже как-то задумывался об этом и пришел к выводу, что человеческий разум просто не способен выдерживать одно и то же столько раз.
Моги пережила двадцать семь тысяч семьсот пятьдесят пять повторов и после всего пережитого стоит передо мной вся в крови.
— Это ты, Кадзу… — заговорила она, глядя на меня. — Ты, Кадзу, загнал меня в угол.
— Но что я сделал не так, Моги?..
— «Моги»? — переспросила она и ухмыльнулась левым уголком рта. — Я ведь говорила? Говорила! Раз сто говорила, да?
— Ч-что говорила?..
— Говорила звать меня Касуми!
Не помню… не помню… этого.
— И ты сотню, сотню раз соглашался, правда? Ну что с тобой не так? Почему ты вечно забываешь об этом?!
— Ну… ничего не поделаешь…
— Ничего не поделаешь?! И почему же с этим ничего не поделаешь?! — сорвалась на крик Моги, хотя ее лицо по-прежнему ничего не выражало.
За все эти десятки тысяч повторов она всего-навсего забыла, что значит меняться в лице, — ей стало это не нужно. И больше она не смеется, не плачет, не сердится.
— Не слушай ее, Кадзуки.
Моги наконец повернулась к Марии и уставилась на нее со злобой в глазах:
— Да кем ты себя возомнила?! Не называй моего Кадзу по имени!
— Буду звать Кадзуки как захочу.
— Как бы не так! С чего это Кадзу вообще тебя запомнил?.. А меня постоянно забывает?..
— Но ты ведь сама так захотела, правда, Моги? Потому что тебя устраивают эти повторы.
— Закрой рот! Все просто пошло не так!
Я вспомнил, как перепугалась Моги, когда во время прошлого повтора поняла, что я узнал Марию.
Тогда мне показалось, что Моги боится нас, боится нашей с Марией неадекватной выходки. Но теперь совершенно ясно, что испугалась она потому, что была владелицей. И потому, что я запомнил Марию, а ее — нет. Этим я и заслужил ту неприязнь, которую она показала. Моги долго копила в себе эти эмоции.
— Кадзу… — позвала она меня по имени, но прозвучало это как-то странно, непривычно.
Получается, когда-то я не раз и не два разрешал ей называть меня Кадзу, а сам соглашался звать ее Касуми…
Я забыл об этом, но вот Моги очень хорошо помнила.
— Кадзу, ты говорил, что я нравлюсь тебе.
— Да, кажется, говорил…
— Так вот, я согласна! И сто раз говорила, что ты мне тоже нравишься!
Я промолчал.
Помню только, как Моги выдавала «давай завтра», и все. Не помню, чтобы она хоть раз ответила иначе.
— Не помнишь такого?..
Я не мог ей ответить.
— Но знаешь, как я тогда была счастлива? А как из кожи вон лезла во время каждого повтора? И только для того, чтобы ты меня заметил! Меняла прически, красилась тушью, старалась поддерживать тебя, разузнала о твоих увлечениях, выучила твою манеру общения… И что потом? Чудо свершилось! Ты стал относиться ко мне по-другому. Я поняла, что теперь интересна тебе. Я много раз признавалась, и ты отказывал, но потом наконец согласился. А чуть позже признавался мне сам. И каждый раз я верила, что вот оно, вот моя награда, мое счастливое будущее. Верила, что на этом повторы завершатся. Но знаешь что? Но знаешь… Кадзу… — Моги посмотрела на меня в упор. — Ты забывал!
Я опустил глаза, потому что не мог вынести ее взгляда.
— И когда это происходило, я надеялась, что уж в следующий раз ты все вспомнишь. Каждый раз, когда ты признавался мне, каждый раз, когда я сама признавалась, я надеялась, так надеялась! Но ты всегда забывал. И я потеряла надежду. Но знаешь… когда тебе признаются в любви, ты все равно на что-то невольно надеешься! А вдруг чудо снова свершится? Поэтому каждое такое признание ранило меня. Наверное, этого не изменить.