Но на ее окровавленном лице не было и намека на улыбку: уголки губ опущены, глаза широко распахнуты.
По лицу Марии было понятно: смех Моги напугал ее.
— Смешно! Думаешь, остановить меня легче, чем отнять у ребенка конфету? И это тебе-то говорить?! Ае Отонаси?! Да это же прекрасно! Ну не правда ли, прекрасно?!
— Не понимаю, что тебя так веселит…
— Да? Тогда ответь честно: ты вообще можешь отнять у ребенка конфету?
Я слушал, однако все равно не понимал, почему Моги смеется.
Но вот Мария догадалась и потому промолчала.
— Остановила меня? Ну здорово, поздравляю. Да только что с того? Чего ты добиваешься?
Мария не ответила.
— А я знаю, уже тысячу раз слышала! Положить конец этим повторам. Забрать шкатулку. И что ты сделаешь для этого? Ведь чтобы закончить повторы, нужно всего лишь убить меня.
— Да…
— Я прекрасно знаю, что ты владеешь кучей боевых искусств! Сама же мне говорила! Так откуда… откуда эта уверенность в словах? Думаешь, перехитрила меня? Подумать только! Думала, я не знаю? Позор, позорище! Ведь… я возвращалась назад столько же раз, сколько и ты! Так что тебя я хорошо-о-о изучила! Выбила у меня нож, заломила руку, а что потом?.. — Моги с серьезным лицом повернулась, насколько могла, к Марии и понизила голос: — Что потом сделаешь?
Мария не нашлась с ответом.
— Добрая, добрая Отонаси. Отонаси, неспособная меня убить. Неспособная меня пытать. Неспособная даже руку сломать. И чтобы такая светлая Отонаси, отвергающая насилие, отобрала у несчастного ребенка конфету? Да никогда. Этому не бывать.
Понятно. Вот и причина, по которой Мария каждый раз проигрывает.
Раз она не приемлет насилие, то ничего не может сделать, и Моги это знала.
— Не хочешь подумать? Хоть чуть-чуть?.. Знаешь, сколько раз я уже могла убить тебя и «удалить»? Почему, думаешь, я от тебя, занозы, не избавилась? Отчасти потому, что ты спасаешь меня в аварии. Но это не так важно. Еще с самого начала, когда ты узнала, кто владелец шкатулки, и не смогла загнать меня в угол, я поняла…
Мария, кажется, с трудом сдерживала боль.
— …куда уж какой-то Отонаси тягаться со мной!
Я вспомнил слова Дайи: он как-то сказал, что новенькая знает куда больше, чем главный герой. Но на самом деле все оказалось наоборот.
Главная героиня — Касуми Моги — знала намного больше, чем новенькая — Ая Отонаси.
— Как же я устала от этого шабло-о-она, — нарочито скучающе протянула Моги.
— Но сейчас все по-другому… ведь со мной Кадзуки.
— Вот как? Ну, тогда попробуем что-нибудь новенькое?
Моги пнула нож ко мне — он был весь в крови. Прокрутившись, лезвие оказалось у моих ног.
— Возьми, Кадзу.
Взять? Взять нож?
Я снова посмотрел на него.
От крови он поблескивал красным на свету.
— Слушай, Кадзу, ты же любишь меня? Тогда… — я поднял глаза на Моги и стал следить за движениями ее губ, — передай мне нож, чтобы я убила тебя.
Что?..
Не понимаю. Я уловил смысл каждого отдельного слова, но вместе они, казалось, ни во что не складываются.
— Не услышал? Я сказала: передай мне нож, чтобы я убила тебя, — повторила она.
Значит, я и в первый раз все правильно понял.
— Моги, что за шутки?! Ты ведь любишь Кадзуки! Что ты такое творишь?!
— Да, люблю! Поэтому и хочу его смерти. Я же говорила, нет? Это из-за него мне так больно. Я хочу, чтобы Кадзу исчез с моих глаз навсегда, — произнесла Моги так, будто правда верила в свои слова.
— Я знала, что Кадзу тоже придет, но все равно притворилась, что клюнула на вашу приманку, — как думаешь — почему? Потому что у меня тоже есть цель! Я решила… убить Кадзу, — прошипела Моги, глядя мне прямо в глаза. — Я убью Кадзу, «удалю» его. Он исчезнет, и мне больше не будет так больно. Я смогу и дальше жить здесь.
— Моги, ты что, шутишь?.. А! Ох… — Мария вдруг вскрикнула и упала на колени, схватившись за левый бок.
— А?.. Мария?
Из ее бока что-то торчало.
А?.. Торчало?
— М-мария!
Мария поглядела на предмет, которым ее ранили, ухватилась за него и дернула со всей силы. Вытащив его, Мария злобно уставилась на Моги и швырнула предмет в ее сторону.
Складной нож несколько раз со звоном отскочил от пола, завертелся и лишь потом остановился.
— Какая невнимательная! Овладела столькими боевыми искусствами, но не спаслась от внезапной атаки. Мальчиков этим тонким ножиком убивать сложно, но против тебя он сработал отлично — ты ведь такая хрупкая, да? Этого не изменить никакими тренировками, жалость-то какая! Таковы уж здешние правила…
Мария попыталась подняться, но рана оказалась серьезной, и поэтому ей пришлось остаться на месте. Мария зажимала бок, только кровь все равно бежала ручьем.