— Понимаю, что ты хочешь сказать, но считаю, что шансы есть, потому что условия поменялись. Ведь раньше я была Аей Отонаси, а теперь стала Касуми Моги. Выходит, теперь мы уже имеем дело не с нулем. А больше людей — выше вероятность успеха. Согласен?
Дайя скрестил руки на груди и на секунду задумался.
— Пожалуй, так, — наконец едва заметно кивнул он.
— Крутяк! Решено! Как-нибудь разберемся с аварией! Кто против? — спросил Харуаки.
Несогласных не нашлось.
Наступило утро. До аварии оставался какой-то час. Мы с зонтиками уже ждали на перекрестке.
Нашей с Харуаки задачей было, если понадобится, спасти Марию. Дело, конечно, опасное, но мы сами вызвались.
Что до Марии, то она собралась разыскать грузовик и сесть за руль. Решила, что так вряд ли попадет в аварию и умрет.
Мы все волновались, ведь понимали, что ошибиться нельзя. Накануне я не мог уснуть: тревога давала о себе знать. Из-за нее я несколько часов болтал по телефону с Марией. К тому же надо было уточнить у нее кое-что.
Я посмотрел на Харуаки — тот стоял близко-близко. В отличие от меня он казался спокойным: выражение лица точно такое же, как и всегда; уже много раз я заставал его таким в «Комнате».
Наверное, в этот раз мы наконец-то уничтожим ее…
И не важно, случится авария или нет.
— Харуаки, раз уж мы все равно ждем, не против поболтать?
— Чё за формальности? Выкладывай давай.
Я прислушался к стуку капель о полотно зонта и невольно поднял взгляд на небо.
— Это связано с Моги.
— С Касуми? Не с Отонаси, а типа с настоящей Моги?
Я кивнул.
— Я не говорил? Моги убила нас с тобой.
— Черт, что за жесть?.. — нахмурился Харуаки.
Я не скрывал этого — просто не мог вспомнить обстоятельства, пока снова не узнал, что Моги — владелица. Стоило вспомнить о ней, как меня осенило: я выудил из памяти весь прошлый повтор.
— И меня, и Марию, и Коконэ, и, наверное, тебя — всех нас убила Моги.
— Касуми? Грохнула нас? Но как?! На фига?
— Чтобы «удалить». Изначально «Комната» была миром, в котором все было бессмысленно. Даже гибель человека ничего не значила. Но если Моги убивала кого-то, он «удалялся». Наверное, она до того устала видеть некоторых из нас, что решила грохнуть.
Харуаки с серьезным видом кивнул. Мы уже рассказали ему и остальным, что такое «удаление» и что об «удаленном» все забывают.
— И это Касуми-то… Просто не верится. Хотя… ну, почти за тридцать тысяч повторов кто угодно свихнется! И Касуми типа тоже. Естественная фигня.
— Да ладно? Естественная? — переспросил я.
— Ну… да? Не, ну как ваще после стольких повторов остаться нормальным?
— Вот и я так думал. Но будет ли ненормальный убивать? Мне кажется, у него такой мысли в принципе не появится.
— Да? Считаешь, что у остальных должно быть такое же мнение?
Может, и нет, но мне все равно как-то не верится. Моги могла «удалять» людей, убивая их, как раз потому, что у нее была совесть. Вряд ли она сама, по своей воле, додумалась до такой жестокости.
— Харуаки, ты ведь три тысячи раз признавался Марии и несколько сотен раз спасал ее от аварии?..
— Ага, типа того. Но теперь уже фиг вспомню, как оно было.
— Да, но в итоге Мария только страдала от этого?
— А… Ну я ж не специально, — криво ухмыльнулся Харуаки.
— Марии стало больно, потому что даже бессмысленное, если повторить много-много раз, однажды начинает что-то да значить. Например, я думаю, что внешне вполне ничего, но если десять тысяч раз сказать мне, что я страшный, наверняка растеряюсь, перестану быть уверенным в себе. Даже если надо мной шутят.
— Ну, типа того.
— Поэтому за те три тысячи раз, что ты ей признавался, Мария точно тебя заметила — она же все-таки Мария. И когда ты потом объявил ее врагом, ей тоже было не все равно.
«Если нарвешься на Кадзуки Хосино, то нарвешься и на меня, бессмертного!»
— А теперь подумай: что, если кто-то посоветовал Моги убивать? В обычной жизни она бы и не подумала о таком, но когда «Комната» уже повлияла на нее, убийство могло показаться единственным выходом.
Харуаки кивнул.
— Ну да, переживать такое тяжко… Ну… почему бы и нет? Раз ничё вокруг не меняется, то убеждения и поступки человека — тоже. И он типа будет повторять одно и то же. Скажет один раз — скажет и тысячу.
— Верно. Но это еще не проблема — ведь это то же, что и несчастный случай, да? Однако… — я наконец перестал разглядывать пасмурное небо, — что, если бы кто-то намеренно словами или поступками загнал Моги в угол? — и перевел взгляд на Харуаки.