— Хм… Уж очень удобные для тебя условия.
— Скажи спасибо, что вообще ответил на твою жалкую угрозу. Неизвестно, использует ли Кадзуки Хосино твою шкатулку. А если все-таки использует, то даже говорить не буду, как мало у вас шансов на то, что я после этого исчезну. Мне совсем не обязательно идти с тобой на мировую, видишь? Это лишь из уважения к Кадзуки, который нашел меня.
— На мировую? Ты же просто отдашь нам ржавую клетку, в которой держал нас. К тому же потом ты можешь понастроить еще клеток. Эта ведь тебе уже надоела и ты хотел новую, так?
— Догадками своими делись с кем-нибудь другим.
— Хм. Кадзуки, и тебя это устраивает?.. — обратилась ко мне Мария.
Я кивнул. Если мы сможем справиться с «комнатой», то этого достаточно.
— Хочешь совет, Кадзуки Хосино? — заговорил О. — Ты из тех, кто не хочет перемен, но многие пользуются шкатулками как раз потому, что жаждут изменений. Одни хотят что-то получить, другие — от чего-то избавиться, третьи — кем-то стать. И они пытаются воплотить эти желания. Поэтому с владельцами тебе не ужиться.
Я не понял, к чему это он, и нахмурился.
— Кадзуки Хосино, тебе не кажется, что ты отличаешься от остальных? — спросил он.
— Я… обычный.
Получив мой ответ, О улыбнулся.
— Вот как? Боюсь тебя огорчить, но все-таки ты другой. Хотя, если тебя это пугает, можешь быть спокоен: долго ты таким не останешься. Таких людей или выталкивают из общества, или они меняются под его гнетом и становятся обычными. Не волнуйся, ты точно из последних, — не прекращая улыбаться, продолжал О. — Поэтому… ты и правда несчастен, — радостно заключил он. — Теперь ты, увы, знаешь, что правила легко нарушить. Каждый раз, когда у тебя случится какая-то беда, ты будешь жалеть: «А вот была бы у меня шкатулка…» И сколько головой ни мотай, шкатулки останутся у тебя в памяти. Да-да, те самые вещицы, исполняющие желания. Шкатулки, которые помогли бы тебе нарушить правила. Шкатулки, о которых ты будешь помнить всегда. И поверь, в жизни обязательно наступит день, когда ты ей воспользуешься. Если она окажется у тебя в руках.
За все время, что он говорил, его улыбка ничуть не изменилась.
Ага, вот оно что…
Я отдал О шкатулку, но в этом не было никакого толку, потому что он давно проклял меня.
— Когда тебе понадобится шкатулка, ты, наверное, уже станешь обычным и вот тогда наверняка не справишься с ней. Но такое едва ли будет интересно, так что порой я буду вмешиваться в твою жизнь и жизни тех, кто рядом. Да-да, чтобы ты заинтересовался шкатулками.
Но что мне сделать, чтобы снять это проклятие?
Наверное, уже ничего…
Я… нет, мы стали бессильны в ту минуту, когда впервые встретили О.
— Конечно, если ты станешь обычным, я все равно дам тебе шкатулку, когда она понадобится, — уж поверь мне. Я бы еще хотел послушать твой звук.
— Звук?..
— Да, мне нравятся все звуки, которые вы, люди, издаете, но только один из них — мой любимый. Как бы я хотел его послушать!.. Если можно. Мм? Что за звук, спрашиваешь? Ах, да ничего особенного, думаю, ты уже знаешь… — улыбнулся он.
— Это скрежет ваших сердец.
С этими словами О, прятавшийся в теле Харуаки Усуя, исчез.
Там, где он стоял, появилась маленькая шкатулка и тут же рухнула вниз. Я потянулся к ней, и она вдруг сама по себе начала расти.
А все вокруг — с грохотом схлопываться, складываться. Я видел стены этого мира, которые рушились; с оглушительными хлопками рассыпались в пыль белые декорации. Ко мне липла какая-то сладость и исчезала, оставляя после себя противное сырое послевкусие. Я потерял равновесие, и все вокруг с безумной скоростью закрутилось. Удар, удар, еще удар… Кто-то будто разлетался на куски под этими ударами. Нас окружало отчаяние, бессильное отчаяние.
Подделка вокруг исчезла, и мы оказались в темной запертой комнате — такой маленькой, что я бы тут и полдня не вынес.
Наверное это все… внутри шкатулки.
И в этой темнице сидела девушка — она прижала колени к себе и опустила на них голову.
Девушка, в которую я когда-то влюбился.
— Моги… — позвал я, и она медленно повернула ко мне голову.
— Ох…
В ее мертвых глазах еще теплился огонек.
— Не верю! Все не может быть так хорошо… Не может!
По ее щекам потекли слезы.
Я снова ощутил страшную тревогу, но сразу понял почему.
— Ты правда пришел спасти меня…
Вот оно что…
Теперь она снова могла плакать.
— Прости, Моги, я собираюсь уничтожить «Комнату».
— Понимаю… — кивнула она, не переставая плакать.
— И ты погибнешь в аварии…