— Д-да… — Моги вытерла слезы. — Разбей шкатулку. И пусть меня не станет. Но только подожди чуть-чуть. Я… хочу сказать тебе кое-что.
После этих слов Моги стала рыться в своей сумке. А когда нашла нужное, спрятала за спиной — я не увидел, что именно.
Мария нахмурилась:
— Моги… Не надо… опять…
Моги не ответила и только подошла ко мне, так и держа руки за спиной.
— Стой, Моги!.. Все уже…
— Мария, все хорошо, — уверил я.
Я не видел, что Моги держит. Да мне и не надо было. Я и так знал.
Мария засомневалась и шагнула за спину Моги, но когда увидела, что та сжимает в руках, лишь горько усмехнулась.
— Кадзу, как думаешь, есть чувства, которые не меняются? — спросила Моги.
Я знал ответ. Но только он не пощадит ее, поэтому я заговорил не сразу.
Может, если бы я не ощутил на себе «комнату», то сказал бы другое, только так не получится. Я уже знаю, что такое «Комната». Моя жизнь в этом мире казалась почти что вечностью, и поэтому я уверен: чувств, которые не меняются…
— Думаю, нет.
Моги приняла мой ответ без тени недовольства и улыбнулась.
— Вот и я думаю, что нет.
Я машинально взглянул ей в глаза, и она, кажется, ждала, когда я на это решусь. Она ждала и улыбалась.
— Мои чувства к тебе тоже сильно изменились. Со временем ты перестал быть мне так дорог, потом стал неприятен, и я возненавидела тебя, решив, что ты для меня помеха. Даже хотела тебя убить. Но знаешь, несмотря на это, я все время полагалась на тебя. Я верила, что ты вытащишь меня отсюда, потому что в глубине души всегда зависела от тебя. Всегда-всегда… Я не могла не рассчитывать на тебя. Я знакома с ним, с этим самым эгоистичным чувством, но, знаешь, я была не в силах что-то изменить. А ты помнишь, как зовется это чувство? Можно думать, что все они со временем меняются. Но поверь: одно чувство не изменится никогда. Все то время, пока я была в «комнате»… — Моги чуть неловко обняла меня, вложила мне в руку то, что хотела отдать, и зашептала на ухо, — я любила тебя, Кадзу.
Ее губы приблизились к моим, кажется, она вот-вот собиралась меня поцеловать, но остановилась. Она задержалась так на секунду и медленно отстранилась.
Почему не стала?.. Я чуть было не спросил, но передумал.
Наконец я раскрыл ладонь и увидел, что она передала мне.
— А…
В руках у меня оказалась причина всего случившегося. Я вдруг понял это и прикусил губу. Да, совсем не это хотелось увидеть.
На ладони лежала пачка умайбо.
Нет, то, что это умайбо, я не сомневался. Просто это была пачка не с моим любимым вкусом кукурузного крем-супа, а… со вкусом бургера и соуса терияки. Мое нелюбимое… Та самая пачка, которую Моги подарила мне в первый раз.
Почему она так неловко обняла меня? Почему не поцеловала?
Просто это было признание не той Касуми Моги, которая уже много-много раз признавалась мне и целовала в «Комнате».
Так впервые призналась та, которая еще звала меня Хосино, та, которая еще не знала, что такое «Комната удаления».
Та, которая захотела заново прожить второе марта. И та, которая об этом жалеет. Именно та Моги.
Тогда и мне… нужно ответить, будто сейчас настоящее второе марта?..
Я посмотрел на Моги. Она улыбалась. Она отлично знала, как я отвечу, и все равно улыбалась.
— Это…
Нет, это уже слишком!
Я не хочу такое произносить!
Я ведь любил Моги. Да, меня в нее влюбил О, но сами чувства были настоящими!
Так почему же я должен делать ей больно?
А, ну да.
Я «удалил» эту шкатулку. Я отбросил желание Моги. И она погибнет в аварии. Нет у меня права ее успокаивать.
Я открыл было рот, но слова все никак не складывались. Я беззвучно открывал и закрывал его, пока не почувствовал что-то соленое на языке.
Сколько ни думай, все равно я могу сказать лишь эти два слова:
— Давай завтра.
Моги с грустным видом опустила глаза.
Конечно, такой ответ ее задел, но она довольно быстро справилась с собой.
— Спасибо, — сказала она.
И улыбнулась… Искренне улыбнулась.
Да… Глядя на ее улыбку, я наконец вспомнил. Вспомнил наш разговор.
Разговор, после которого я влюбился в нее.
Разговор, который я так быстро забыл.
А ведь это по-настоящему дорогое воспоминание!
— Хосино, может, будешь звать меня Касуми?..
— А? Ч-чего это ты так внезапно?
— Может, для тебя и внезапно, но я всегда хотела, чтобы меня так звали.
— Вот… как.
— Ну так… что?
— Д-да…
— А, и еще к-кое-что… Можно звать тебя К-кадзу?