– Да.
Черт, на сколько же слоев в глубину этот парень думает…
– Даже если бы мое «желание» было на уровне «заполучить что-нибудь, с помощью чего можно уничтожить мир», я уже смог бы его воплотить, несмотря на то, что я реалист.
Я все еще не вполне уверен, что понял его мотивы, но, если вкратце, получается так:
Д а й я О м и н е т е п е р ь м о ж е т в о с п о л ь з о в а т ь с я с в о е й «ш к а т у л к о й».
– …
Как только я это осознал, у меня мурашки пошли по коже.
У меня очень плохое предчувствие.
Должно быть, как раз из-за этого предчувствия я, сам того не ожидая, спросил его.
Я спросил как бы в ходе беседы, хотя, по идее, мне должно быть до лампочки, даже если он правда хочет уничтожить мир.
– Ну так какое у тебя «желание»?
И тут, наконец.
Аура Дайи Омине изменилась полностью.
Я уже заметил, что он немного страшноватый, но сейчас я дал ему последний толчок.
– Знаешь, есть люди, которых я не выношу.
Он с бесстрастным выражением лица прикоснулся к серьге в правом ухе.
– Я говорю о людях, которые перестали думать. Они ведут себя так, как будто думают, но на самом деле им лишь навязываются мнения других, ими управляют. Они, так сказать, не имеют себя. В их жизни нет смысла. Я не выношу этих мерзавцев, которым хватает мозгов ровно настолько, чтобы идти за другими, и у которых нет цели, кроме как цепляться за жратву прямо у них перед глазами, как стаду свиней. Меня тошнит от того, что я дышу с ними одним воздухом.
– …Тебе не кажется, что ты чересчур увлекся?
Дайя Омине смотрит на меня ледяным взглядом.
– Потому что они пожирают.
– Что…
– Время от времени они пожирают достойных людей.
Я словно приморожен его взглядом, я не могу двинуться с места.
– Ты уже должен бы догадаться, каково мое «желание» и какова моя цель, правда?
Он как-то странно, одной лишь правой половиной рта улыбнулся и произнес:
– Мое «желание» – и с т р е б и т ь в с ю э т у п л е с е н ь.
Дайя Омине уже не скрывает враждебности. Его глаза буравят меня. На первый взгляд они кажутся спокойными, но, похоже, на протяжении многих лет они становились все чернее и чернее, и сейчас в них горит огонек безумия.
– Эй, ты меня слушаешь, Кодай Камиути? Или, может, мне обращаться к тебе по-другому?
И тогда он объявил.
– Т ы, с в и н ь я, п е р е с т а в ш а я д у м а т ь, у т о н у в ш а я в с о б с т в е н н о й с к у к е.
Он объявил, что он мой враг и что он меня истребит.
– …Ха-ха.
У меня вырвался сухой смешок.
Истребить меня?
Несмешная шутка. Должна быть, по идее. Сейчас он безоружен, так что у него против меня нет шансов, я-то привык драться голыми руками. Тут я уверен.
И все же, почему, черт возьми, у меня такое чувство?
Что за мурашки бегут у меня по спине? Что за страх поднимается из глубины сердца?
– Камиути, как ты думаешь, что сейчас произойдет с Кадзуки Хосино?
Он внезапно сменил тему.
– …Он умрет, превратившись в мумию, верно?
Дайя Омине хмыкнул.
– Какого черта? Ты что, его недооцениваешь? Ты серьезно веришь, что он ничего не стал делать, зная о том, что скоро умрет?
– …Ну да, в смысле – а что ему делать?
– Как и ожидалось от безмозглой свиньи. Не думай, что он такой же, как ты! Этот наглый пацан просто-напросто понял, что я собираюсь делать.
На лице у Дайи Омине кривая ухмылка.
– Кадзуки Хосино не умрет. Потому что я уничтожу эту гнилую «шкатулку» под названием «Игра бездельников» раньше, чем это произойдет. И он это понимает.
Он равнодушно смотрит на меня, как смотрел бы, не знаю, на сломавшийся грифель карандаша.
– Очевидно ведь, как я это сделаю, верно?
И сам же ответил:
– Чтобы раздавить «Игру бездельников», я убью тебя.
Словно ангел смерти, возвещающий о моей скорой кончине.
– …У…
Не, не могу оставаться спокойным. Меня прошиб холодный пот, словно мой организм почувствовал истину в словах Дайи Омине.
Что, черт побери, это за ощущение? Я вроде не должен его так уж бояться; в конце концов, в «Битве за трон» и мне, и Преду удалось убить его NPC.
Но почему он так уверен в себе?
И откуда у меня такое чувство, словно мое положение абсолютно безвыходное?
– …Думаешь, сможешь сделать меня силой? – каким-то образом удалось выдавить мне.
Рот Дайи Омине изогнулся, и он бесстрастно произнес:
– Разумеется, нет.
– Хаа?
Что несет этот тип? К чему тогда были все эти заявления?
– Что удивительного? Мне никак не победить тебя в драке. Даже если оставить в стороне мое физическое состояние, я, понимаешь ли, был первым учеником и почти никогда не дрался. И никакими боевыми искусствами я тоже не владею. Ну, думаю, как-нибудь получилось бы, если бы я собирался вырубить тебя внезапно.
– …И почему ты тогда так уверен?
– Это же очевидно, – ответил он. – Потому что все уже случилось.
– Хаа?
И ровно в то мгновение, когда я вновь испустил этот идиотский звук, меня что-то схватило.
– ?!
Не Дайя Омине. Он по-прежнему стоит прямо передо мной, он даже руки на груди скрестил.
Его сообщник?.. Не, исключено. Это место создано «Игрой бездельников».
Но кто-то меня держит. Голова того, кто меня держит, касается меня.
Я повернул голову. Вижу только его макушку.
Длинные волосы… женщина?
Она куда мельче, чем я, и не выглядит такой уж крутой.
– …Гг!
Но почему-то я не могу высвободить руку из ее захвата, какой-то трюк она использует.
Длинноволосая девушка в пижаме подняла голову, которую до того прижимала к моей спине.
Когда я вижу ее лицо…
«В о в с е т ы у м е н я н е в ы и г р а л».
Эта фраза почему-то мелькнула у меня в голове.
Вот почему Дайя Омине был так уверен в себе: он знал, что она появится, схватит меня и тем самым спасет его.
И наверняка Кадзуки Хосино тоже это понял во время той [Тайной встречи]. Понятия не имею, как ему удалось это просечь, но ему удалось.
И он постарался, чтобы я здесь, по эту сторону игрового автомата, не заметил, что Дайя Омине готовится меня убить. Потому что он знал, что в худшем возможном случае я сам убью Дайю Омине, если догадаюсь об этом.