Она сжимает кулак.
– Ты просто не можешь убить… это просто невозможно! Кадзуки ни за что на свете на такое не пойдет!
Мария смотрит на меня умоляюще.
– …Да, точно! Ты не можешь! Ты никогда бы этого не сделал! Тобой управляют. Скорее всего, тобой управляет эта «Тень греха и возмездие», она-то и заставляет тебя вести себя так. Верно? Кадзуки, скажи! Верно? – заклинает она, тряся меня за плечи.
«Пожалуйста, отрицай, что ты ответственен за этот поступок»,– отчаянно умоляет меня Мария. Даже несмотря на то, что она видела мое злодеяние собственными глазами, она все равно хочет, чтобы я его отрицал. Она прекрасно знает, что я виноват, но продолжает просить невозможного.
Не могу поверить, что Мария ведет себя так. Не могу поверить, но…
Раз так, я воспользуюсь ее чувствами.
Я продолжу ее обманывать.
– Ты права!
Я скотина. Мне хочется блевать от моих собственных слов.
Но если я признаю правду, Мария порвет со мной все отношения и никогда уже не вернется.
Поэтому я вынужден прибегнуть к отчаянной лжи, какой бы низкой она ни была.
– Значит, все-таки, – шепчет она, – все-таки вот оно как.
У нее на лице написано облегчение.
Мария поверила моей наглой лжи. Она позволила себе обмануться.
Да… точно. Мария тоже не хочет расставаться со мной. Она по-прежнему хочет доверять мне. Нашу с ней связь так легко не разорвешь.
А значит, я буду лгать до конца.
– Мария, слушай –
– Хе-хе, какое облегчение! Теперь –
С выражением искреннего облегчения на лице Мария заявляет:
– Мне не нужно больше… ни в кого верить.
– …Э?
Ее выражение лица.
И ее слова.
Не соответствуют друг другу.
– Я чувствовала… да нет, сказать по правде, я давно замечала! Значит, все-таки…
Все-таки…
Повторив то, что она уже сказала несколько секунд назад, она продолжает:
– …Все-таки – ты меня предавал.
– Ах…
Силы покидают меня, руки плетьми свисают по бокам.
Я нерешительно смотрю на Марию.
– О, я это могу определить. Послушай, я раньше могла твои мысли читать по движению лицевых мышц! Сейчас уже не могу, но я ведь провела вместе с тобой целую человеческую жизнь! Уж такие простые вещи, как ложь, я могу раскусить. Но я пыталась себя переубедить, я думала «доказательств нет». Я уклонялась от проблемы, откладывала ее на будущее, пока не получу явных доказательств того, что ты меня предаешь. И вот я их получила. Твоя жалкая, неуклюжая ложь показывает, что ты безнадежно изменился.
А я-то думал только что, что нашу связь так легко не разорвать.
…Каким же тупым я могу быть?
Я предавал ее снова и снова. Я обманывал ее с самой «Игры бездельников». Я по кусочкам уничтожал наши почти нерушимые изначально связи.
И вот под тяжестью моих постоянных предательств они наконец лопнули.
– Аах, какое облегчение! Я знала, что долго так не выдержу. Я винила себя за то, что сама себя обманывала, и от этого мне становилось еще хуже. Я «шкатулка», поэтому у меня не может быть человеческого сердца. Я не должна оставаться с кем-то, не должна привыкать к нему. Но несмотря на это, я не могла расстаться с тобой, Кадзуки, я выискивала поводы оставаться с тобой – например, что так я смогу встретиться с «О». Мне даже было страшно! Я боялась, что могу утратить свою цель и исчезнуть!
Это и была мояцель – я хотел, чтобы «Ая» исчезла, позволив жить «Марии».
Но…
– Но… ты предал меня, и я поняла, что ошибалась. Ты заставил меня осознать, насколько я слаба. Ты заставил меня принять решение.
Каждое ее слово пронзает мне сердце.
Мария – последняя, кому я желал бы причинить боль. Ее защитить я хотел больше всего на свете.
И все же именно ее я ранил больше других, именно ее.
– …Мария, послушай. Это все было ради –
Не могу просто взять и отпустить ее.
Однако…
– Не смей!
…Мария отворачивается от меня.
– Э?
– Не смей звать меня Марией.
Мне даже это уже не дозволено.
– Я давно уже отказалась от этого имени. Оно сохранялось только потому, что ты им продолжал пользоваться, хотя на самом деле я его просто придумала. Но нашим отношениям конец, так что и имя больше не нужно. Моя жизнь как Марии кончена.
С этими словами Мария снова поворачивается ко мне и, глядя прямо в глаза…
…произносит.
– Я «шкатулка» по имени Ая Отонаси.
В это мгновение.
Некий образ всплывает у меня в памяти, и начинает раскручиваться воспоминание.
Бледная, затхлая, тусклая, искаженная картина.
Вечно повторяющийся школьный кабинет.
Мария цвета сепии стоит на учительском возвышении. Она представляется. Не могу различить ее выражение лица. Их сотни, тысячи, так что я не могу понять, какое из них настоящее. «Меня зовут Ая Отонаси. Рада с вами познакомиться». «Меня зовут Ая Отонаси. …Привет». «Ая Отонаси». «Ая Отонаси». Так она раз за разом говорила в том повторяющемся мире. И по мере того, как время шло, эмоции исчезали с ее лица. За это практически бесконечное время она создала новую личность. Она оттолкнула всех, чтобы стать совершенной «шкатулкой».
Девушка, стоящая здесь.
Выражение лица девушки, стоящей здесь.
– …Ах…
Я наконец заметил. Я никогда раньше не замечал, потому что я всегда был рядом с ней.
Совсем недавно Мария начала выражать свои чувства, как обычный человек. Она стала горевать, сердиться, смеяться, как обычный человек.
А я не замечал. Если бы я заметил раньше, я, может, сумел бы найти другой путь. А я не замечал.
Мария вновь потеряла нормальные человеческие чувства.
– Нет… – тихо вырывается у меня. – Я всегда буду звать тебя Марией!
– …
Не обращая внимания на мои слова, Мария протягивает руку к Ирохе-сан. Та, мгновенно поняв ее намерение, вручает ей фальшивый нож.
– Кадзуки. Ты стал другим. Как только ты ударил Синдо в грудь этой игрушкой, ты изменился раз и навсегда. Ты уже не мой партнер – ты создание, которое существует лишь для того, чтобы меня сбить с пути. Поэтому –
Мария почему-то заставляет меня взять у нее нож.
– …Т е п е р ь т ы м о й в р а г.
Не знаю почему, но Мария обнимает меня с мягкой улыбкой на лице.
– …Мария?
Может, она все-таки не хочет расставаться со мной?Абсурдно, конечно, но я не устаю цепляться за соломинку.
Но, естественно, истина совершенно в ином.
Я вижу.
Я вижу, что нож, который я держу, воткнут ей в грудь.
– Ах…
Конечно, это просто игрушка. Марии от него не больно. Но сегодня т а к с л у ч и л о с ь, что это оказалась игрушка.
– Вот так, – шепчет она мне. – Когда я рядом с тобой, ты вот так пронзаешь мое сердце.
Она говорит ужасающе ласково, от чего ее слова еще больнее.
Она права.
Именно это я и пытался делать. Так и происходит, когда мы с Марией встречаемся врагами: я бью ее в сердце.
– Кадзуки.
Тело Марии стройное и хрупкое, как всегда.
Она продолжает, пока нож в моей руке остается прижат к ее груди.
– Спасибо тебе за все.
Эта хрупкая девушка будет и дальше сражаться одна. Она будет сражаться, даже если ее будут предавать и бить ножом. Она будет сражаться за совершенно незнакомых ей людей, отбрасывая свое собственное счастье.
Я вижу, чем это кончится.