Дома у Рино (флэшбэк)
ДАЙЯ ОМИНЕ треплет по волосам порозовевшую от смущения, улыбающуюся МИЮКИ младшего школьного возраста.
Рядом с ней и с ДАЙЕЙ стоит КОКОНЕ КИРИНО. У нее обеспокоенное выражение лица.
Ванная комната
Со слезами на глазах МИЮКИ продолжает набирать текст. Камера наплывает на дисплей мобильника. «Помоги, Дай-кун!» МИЮКИ нажимает на кнопку. «Сообщение отправлено».
♦♦♦ Дайя Омине – 9 сентября, среда, 08.10 ♦♦♦
Если бы кто-нибудь захотел снять фильм о моей жизни, он бы сразу обнаружил, что нет смысла ждать, пока сам собой напишется новый сценарий; история моих попыток прыгнуть выше головы, конечно, оригинальна, но зритель вряд ли ее хорошо примет. Такие темы, как «шкатулки» и «О», чересчур сложны для среднестатистического посетителя кинотеатра.
Если что-то и может привлечь внимание зрителей, так это моя прошлая любовная жизнь. А, но если так, им придется прикрутить хэппи-энд. Допустим, я умираю от неизлечимой болезни; Кири вынуждена примириться с моей смертью и продолжает жить. Как вам такая концовка? Несколько десятков лет назад это был бы хит.
К сожалению, в реальности я не умер. Жизнь продолжается даже после того, как трагедии оставляют в душах неизлечимые шрамы.
История Дайи Омине давно уже завершилась.
Занавес опущен.
Поэтому я должен закончить все, что еще осталось от моей человеческой жизни.
Для этого я пришел в школу.
– Эй, Кадзу-кун… почему бы тебе просто не признаться, что ты очарован моей красотой?
– Пришла пора открыть ей глаза, Хосии! «Нет. Я смотрел на тебя исключительно потому, что принял тебя за гигантскую навозную муху».
Перед началом уроков Кири и Харуаки дурачатся в своей обычной манере.
Я пытаюсь вклиниться, сидя за партой.
– Я всегда использовал выражение «жажда крови», не особо задумываясь над его значением, но благодаря тебе, Кири, я наконец понял его истинный смысл. Я никогда больше не использую его неправильно. Спасибо.
– Э? Аа, это мое сияние заставило тебя понять, что ты не в силах вынести собственной убогости, и ты жаждешь собственной крови? Отлично!
Насквозь фальшивый разговор. Все равно что пытаться воспроизвести популярную песенку, просто глядя в ноты.
Больно смотреть, как они продолжают и продолжают все в той же фальшивой манере.
Я исчез, и надолго. Более того, я заполучил «шкатулку» и изменился. Некоторые из нашего класса вполне могли видеть те кадры из Синдзюку и узнать меня в главной роли. И вот под конец летних каникул я вдруг ни с того ни с сего возвращаюсь. Для меня просто невозможно всего за один день влиться в нормальную школьную жизнь.
От теплой атмосферы, которой так жаждала Кири, не осталось и следа. Еще одно доказательство этому – некоторые из девушек ее явно избегают.
Вероятнее всего, обычная школьная жизнь развалилась бы независимо от того, пришел бы я или нет. Появление Марии Отонаси и различные «шкатулки», в которые вляпывался Кадзуки Хосино, делали в ней маленькие, еле заметные трещинки. Кадзу все равно сумел бы сохранить мир, если бы захотел, – но теперь, когда он превзошел «Игру бездельников», он не будет больше заниматься такой бессмыслицей.
Фальшивая повседневная жизнь подходит к концу.
И я нанесу ей последний удар.
Вчера я взял под контроль несколько десятков учеников. Школа станет отправной точкой в моем плане.
Если все, что затрагивает «шкатулка», «искажается», то я «искажу» весь мир.
В своем мобильнике я набираю сообщение некоей убийце. Один из учеников, уже подчиненных мной, дал мне ее координаты.
«Это Дайя Омине. Я хочу поговорить, давай встретимся на крыше школы на большой перемене. Дверь будет открыта».
Председатель студсовета Ироха Синдо согласилась на мою просьбу. Сейчас большая перемена, и она поднялась на крышу.
– Давно не виделись, Омине-кун. Хмм? А, неправильно сказала. Полагаю, мы вообще впервые общаемся по-настоящему? – говорит она. – Ты не мог выбрать более подходящее место для своих признаний? Я здесь страшно потею.
Я ожидал, что она все еще отходит от «Игры бездельников», но… у этой девушки хватает смелости общаться с человеком, который был ее противником в смертельной схватке. Такая она, Ироха Синдо.
Это лишь говорит в пользу моего решения вызвать ее.
– Ты помнишь, как убивала меня, верно?
От моего прямого вопроса ее глаза на долю секунды расширяются, но она тут же отшучивается:
– Ты выглядишь чертовски живым, если тебя интересует мое мнение!
– Похоже, ты помнишь.
Синдо поджимает губы и скребет в затылке. Может, она и кажется спокойной, но именно кажется. Одного взгляда на ее лицо достаточно, чтобы понять: она притворяется.
– Что ж, позволь мне подпитать твою плохую память. Ты, думаю, достаточно умна, чтобы понимать: то, что было, – не сон и не галлюцинация. Но, полагаю, помнишь ты не все. Ты помнишь, кто был виновником всего, что случилось?
Синдо, чуть поколебавшись, надменно отвечает:
– …Камиути, да?
– Правильно. А раз ты это помнишь, уверен, ты наверняка думала, каким образом Кодаю Камиути удалось сделать такое, – говорю я. А затем произношу некое слово. – У него была «шкатулка».
Синдо ждет, что я продолжу. Однако я держу рот на замке; уверен, я сказал достаточно.
Видя, что я молчу, она скребет в затылке.
– Эмм… тебе не кажется, что твое объяснение немного коротковато?
– По-моему, я сказал достаточно, чтобы ты поняла по крайней мере часть того, что происходит.
– А по-моему, ты меня переоцениваешь. Мне не очень удается делать выводы и всякое такое, знаешь? …Но «шкатулка», хех. Судя по твоим словам, это и есть устройство, которое породило ту игру в убийство? Или же мне следует воспринимать ее как устройство, которое умеет много чего и в том числе может создать такую игру?
Как я и предполагал, Синдо смогла извлечь уйму информации из всего лишь нескольких фраз.
Более того, она уже рассуждает дальше:
– И что дальше? Может, ты тоже обзавелся одной из таких «шкатулок», Омине-кун?
Хех, и кому тут «не очень удается делать выводы»?
– Совершенно верно. Она не приспособлена для создания игр-убийц, но она у меня сейчас есть. Ну, полагаю, тебе не очень трудно было догадаться, раз я поднял эту тему сразу после того, как позвал тебя сюда.
– Мм, ну, я просто почувствовала, что ты изменился как-то, так что явно что-то произошло.
Я «изменился как-то»?
Неудивительно, полагаю, после всего, что я сделал, став «владельцем».
– И что конкретно это за «шкатулка»?
– Это предмет, который исполняет любое желание.
– Любое желание? Звучит неплохо. Но, как правило, такие вещи нельзя понимать буквально, верно? Наверняка это какая-то проклятая вещица. Как в какой-то известной ролевушке – предмет снаряжения, который нельзя снять. А, позволь мне выразить свою мысль: мне хватает здравого смысла, чтобы не верить в ту «шкатулочную» историю. Но, поскольку такая позиция нас никуда не приведет, я буду исходить из предположения, что они существуют, – так заявила Синдо, а потом пренебрежительно добавила: – Ну ладно, а каково твое желание, Омине-кун? Взаимная любовь? Ах ты милашка!
– Мировая революция.
Синдо резко замолкает.
– …Ты это серьезно?
– Да.
Не зная, как на это реагировать, Синдо отвечает без всякого выражения на лице:
– Хах… ну ладно. Поверю на слово. Это значит, ты хочешь воспользоваться этой силой, чтобы вести за собой весь мир в лучшее будущее? Послушай, Омине-кун – я не верю, что ты собираешься взять на себя эту работу, и не думаю, что ты вообще для нее годишься.
Да, она не смягчает выражений.
Однако ее мнение совершенно естественно – ведь она знает меня только по «Игре бездельников».
Когда я был NPC, все, что я делал, – избегал контактов с другими. Я не был ни на чьей стороне. Человек, который собирается «вести за собой», должен был защищать других игроков, как это делала Синдо.