Опомнившись, я в спешке натянула свой костюм и снова уселась, подтянув колени и громко жалея себя. Было стыдно и странно одновременно, словно дальтериец застиг меня в совершенно неожиданно интимный момент. И дело даже не в том, что я была раздета… Хотя скользящий взгляд, казалось, намертво прилип к моей обнаженной коже, расковыряв ее изнутри. Было и нечто более важное. Случилось так, что я вдруг забылась, на мгновение поверив, что все хорошо. Память словно вычеркнула из моей истории кошмар последних дней и подбросила сладостные воспоминания детства, создавая иллюзию спокойной безмятежности. И стоило мне лишь начать жить своей самой счастливой фантазией, вспомнив родного отца, как в мой мир грубо и бесцеремонно ворвался завоеватель, раздавив внутреннюю гармонию, безжалостно разметав осколки хрупкой надежды. Доказывая лишний раз, что нет и никогда не будет того самого «хорошо и спокойно».
Сложилось ощущение, что грубая черная маска и иссушенный взгляд разглядели не только мое тело, но и нечто сокровенное, внутреннее, тщательно спрятанное от посторонних глаз, совершенно не предназначенное для постороннего изучения. Перемололи и выбросили прочь. Как переработанный аюстер на свалку космического мусора. Нет и не будет любви. Не будет мира. Не будет тебя, Альтарея. Останется бледная тень, которая с каждым днем будет таять все больше в этой огромной безжалостной пустыне. Когда же я заметила движение дальтерийца в свою сторону, мне стало по-настоящему страшно.
— Сильнее! Сильнее плачь, Альтарея! — неожиданный голос заставил меня вздрогнуть. Эндо. Опять этот невыносимый робот! — Криви рот. — Подытожила машина.
— Что?! — я поперхнулась от неожиданности. — Что ты сказал? Рот?!
— Рот, — кивнул шар и тут я заметила, как на чешуйчатой, то есть покрытой рассеивателями света, поверхности неожиданно проступило отверстие. Видимо, на том месте, где у шарообразной головы, будь она настоящей, могла бы расположить дыра для приема пищи. Как у прототипического организма, который вдруг решил обзавестись кишечной трубкой. — Человек задал создание объекта «рот» для отображения эмоций, — пояснил Эндо.
— Мммм… — я припомнила, что недавно сама посоветовала роботу быть более натуральным.
— Эндо обучается демонстрации базовых эмоциональных состояний. Необходимо согласовать выражение с внутренней имитацией. Человек должен поплакать, — совершенно непринужденно попросил Эндо. Как будто просьба «поплакать» была совершенно естественной и разумной.
— Еще чего! — вспыхнула я. Плакать и страдать моментально перехотелось. — Я не буду плакать… из-за него.
— Да! — я не поняла, хмыкнул ли робот удовлетворенно или просто согласился. А потом сделал и вовсе невообразимое. Вновь воссоздал на своей поверхности экран и показал на нем маленького рисованного, явно карикатурного, Зэлдара, нелепо махающего красным мечом посреди пустыни. Фигурка с непропорционально большой головой и маленькими скрюченными ручками делала усиленные пассы до того момента, пока на нее не свалился случайно отсеченный кусок кактуса, заметно треснув героя по голове и щедро одарив его броню колючками. Маленький Зэлдар беспомощно закопошился в песке в попытке отделаться от навязчивого кактуса.
Я не удержалась и прыснула.
— Откуда это, Эндо? — выдавила я через смех. Надеюсь, злющий дальтериец не стоит за дверью и не следит за своей комнатой удаленно. Иначе головы не сносить ни мне, ни Эндо. Хотя отрубить голову Эндо представляется весьма проблематичным, учитывая, что он шар, окончательно развеселилась я.
— 173459-й источник седьмого кластера общеразвлекательных ресурсов Гиперпространства, — как ни в чем не бывало пояснил Эндо. — Фиксирую смех… — сказал он, скорее себе. Видимо, робот не отказался от своей идеи скопировать с меня эмоциональные выражения. Но мне уже было все равно, я действительно безудержно хохотала.
Спустя час нас заметно тряхнуло. Все-таки дальтерийцы так и не научились нормально приземляться, посетовала я, когда из моих рук выскочил питательный батончик, по вкусу напоминающий высушенный мясной суп.
— Антиротия, — подтверждая мои мысли прокомментировал Эндо.
— Знакомое название, — нахмурилась я. Мутные ассоциации, не предвещающие ничего хорошего, роились в голове. — Где я это слышала?..
— Антиротия — четвертая планета двойной звездной системы… — выхватил мой разум пояснения Эндо. — Климат агрессивен для разуменов вида человек… Ядовитые болота, испарения, туман, отсутствие белковой жизни… Атмосфера непригодна для пребывания без защитных средств.
— Отлично… — хмыкнула я. — Хороша планета! Главное, что натуральная. А то что непригодна для жизни… так здесь и так мало что способствует полноценной жизни разумного человека.
Подниматься наверх было страшно, после купания липкий взгляд дальтерийца словно навечно засел у меня в душе, но любопытство пересилило страх. Я быстро взбежала по лестнице вверх, чтобы воочию убедиться в неприглядном характере этой странной планеты на пространствах Дальтерии.
Сквозь огромный купол Зэлдара на меня явно смотрело зеленоватое темное небо, на фоне которого ярким, раздирающим глаза светом били две сближенные звезды.
— Надеюсь, дальтерийцы умеют отсекать лишнюю радиацию, — проворчала я и бросилась к прозрачной стене, чтобы лицезреть картину внизу. Ахнула… Наш корабль, очевидно, стоял на очень высоком основании, возвышающемся над бескрайними парящими туманами грязно-болотного цвета. Туман, словно живой, ходил медленными волнами где-то далеко внизу, закручиваясь вихрями с примесью чего-то едко-желтого и темно-коричневого, поднимаясь вверх явно ядовитыми языками, так и не доходящими до нашей высоты. А вокруг… словно неведомый паук сплел сложную паутину из полупрозрачных, явно силовых коридоров, по которым с быстрой скоростью сновали солдаты.
— Антиротия… — задумчиво повторила я, глядя на коридоры, отходящие от нашего корабля и разбегающиеся вдаль, в желтизну неясной дымки, щедро подсвеченной двойным светилом. — Точно! Дальтериец говорил про бунтующие легионы, на том собрании, когда… — я хотела добавить, когда я впервые оказалась на этом аюстере. Но воспоминания горькой рекой накрыли мое сердце и я замолчала, вглядываясь в почти нереальную картину. Наши жители на таких планетах не селятся, предпочитая использовать непригодные для жизни регионы в качестве больших свалок или складов. Отправлять мусор просто в космическое пространство почему-то считалось неправильным, человек хотел сохранить контроль и быстрый доступ даже к тем остаткам, от которых когда-то решил избавиться.
— Восстание длится 3 года, 4 месяца по бельдельбергскому календарю… — начал перечислять факты Эндо. — Многократные зачистки расжигателей бунта не привели к желаемому эффекту, восстания повторяются с завидной регулярностью вновь и вновь. Солдаты и сейчас не желают отправляться на службу в регион, названный ими заколдованным. Жестокая, но справедливая расправа ждет каждого, кто хоть словом выдаст свою причастностью движению сопротивления на Антиротии. — Эндо зачитал новостную ленту, пока мой взгляд выхватывал солдат, выбегающих из нашего аюстера. Мне показалось, или они действительно проявляли нерешительность?
— Я никогда прежде не бывала на столь ядовитых планетах. Пошли, — повернулась к Эндо. — Хочу пройтись над едким туманом.
Все равно он не такой едкий, как тот взгляд, что продырявил мое обнаженное тело совсем недавно. Вспомнив о нем, я моментально покрылась мурашками. В то время как рана на руке довольно быстро затянулась, кровоточащая дыра в душе никак не хотела зарастать, все время напоминая о моем шатком положении. И если дни мои сочтены, то зачем отказывать себе в удовольствии познакомиться с необычным, хотя и опасным регионом?
В скором времени я уже стояла на небольшой площадке рядом с аюстером, с трепетом наблюдая мир вокруг. Новый костюм не потребовался, в длинных переходах, ограниченных силовым полем поддерживалась нормальная атмосфера, разве что сила гравитации отставала от обычной, создавала ощущение необычайной легкости и полета. Маску для носа Эндо мне все-таки выдал, она защищала от просачивающихся в воздух отравляющих испарений. Видимо, где-то открывают коридоры в местную атмосферу.