— Доступ закрыт, — огорошил меня Эндо через несколько секунд и виновато качнулся вниз.
— То есть как это закрыт? — сразу же встрепенулась я. — Куда же мы попали?
— Вход в единое информационное поле заблокирован. По сведениям, содержащимся в моем реестре, подобные меры принимаются по отношению к наказанным планетам, — Эндо затрясся, словно выискивая внутри себя нужные данные. Однако, ничего подробнее сказанного не нашел и затих.
— Замечательно!.. — горько усмехнулась я. — Теперь мы даже ничего не сможем узнать про то, за что эту несчастную планету наказали. — Несколько минут мы провели в угнетающей тишине. Потом я решилась озвучить главное: — А также про то, как здесь жить, чем питаться, куда идти, как, в конце концов, отсюда выбраться! И… и чем все-таки закончился бой с норканнами.
Я обманула. Главный вопрос, который меня волновал больше всего, я так и не решилась задать. Вопрос, который меня мучал сутки пути и до сих пор назойливым писком стоял в голове. Жив? Жив ли тот, от кого я так вероломно бежала? Продолжает ли раздаваться дальше тяжелое дыхание, а желтые глаза все так же фиксируют малейшие изменения окружающей среды?
В последнем нашем разговоре человек, бывший мне не врагом и не другом, а… назвать его мне не хватало смелости, пришел к выводу, что мое сознание пропадает, когда я пытаюсь вжиться в других людей. У меня было время подумать над его словами. Мысли напрашивались печальные — сейчас я была исключительно на своем месте, жила своей жизнью, но никакого удовлетворения от этого не испытывала. Пустота — вот что заполняло меня изнутри. В чем-то дальтериец был прав. Обидно, вероломно, чертовски прав.
— Могу совершить исследовательский облет местности, — вновь привлек к себе внимание Эндо, отрывая меня от навязчивых размышлений. Я кивнула — надо было с чего-то начинать, учитывая, что за последнее время, проведенное в молчании рядом с неразговорчивым дальтерийцем, я, похоже, совсем одичала и теперь совершенно не представляла, как правильно общаться с местным населением и не попасть впросак.
Два часа Эндо регулярно подлетал ко мне, сообщая о размерах и качествах местных построек, которые, к слову, были совершенно примитивными и едва выглядывали из земли. Я перегрелась на солнце и накинула на голову раздобытую Эндо тряпку, о происхождении которой мне думать не хотелось. Картина, которую я наблюдала и без докладов робота, не сильно обнадеживала — пустынная, выродившаяся местность с отсутствием растительности и примитивный быт, далекий от достижений прогресса.
Внезапно торговцы начали упаковывать свой товар и ускоренным шагом расходиться. Солнце клонилось к горизонту, поэтому я сделала вывод:
— Наконец-то вечер скоро. Пусть уж жара скорей пройдет, — мне срочно надо было принять решение, куда идти, но моя горячая голова совершенно не собиралась продуцировать хоть сколь логичные мысли.
Я с любопытством наблюдала за ярыми спорами потенциальных продавцов и покупателей, почему-то ставшими особо напряженными, словно бы все торопились куда-то успеть. Многие жители, махнув рукой, уступали своим соперникам в прениях и, быстро собрав вещи, уходили в сторону виднеющегося поодаль городка, выделяющегося на фоне окружающей среды лишь невысокими буграми крыш.
— Вон как жара на них действует, — непонятно кому сказала я, потому что Эндо отлетел в сторону, исследуя дороги, — из-за старья все в безумцев превратились.
Вскоре торговля окончательно стихла и люди, оставив каменные прилавки, поспешно удалялись. Последние несколько человек, окинув взглядом полное мусорных деталей место ярмарки (почему-то здесь совершенно не наблюдалось сервисных роботов), торопливо пошли в сторону поселения. Я проводила их усталым взглядом, понимая необходимость пойти следом и поискать ночлег.
— Ты что здесь расселась? — неожиданно над ухом раздался молодой удивленный голос. Я вздрогнула и резко обернулась. Мальчик-подросток с чумазым лицом, вьющимися волосами и глазами цвета болотной тины недоверчиво разглядывал меня. Я пожала плечами и раскрыла рот, чтобы задать с десяток вопросов первому человеку, который заговорил со мной, но мальчик меня опередил. — Эхолор же скоро!..
— Эхолор? — недоуменно переспросила я. — Что это?
Подросток нахмурился, буравя меня взглядом и, видимо, прикидывая, стоит ли мне доверять.
— Ты не знаешь, что такое эхолор? — неподдельно удивился он и его лицо неожиданно расслабилось. — Я тебя раньше здесь не видел.
— Конечно! — радостно закивала я, понимая, что разговор налаживается. — Я сюда случайно попала. Мне пришлось бежать от боя с норканнами. Кстати, не подскажешь, где можно заночевать и где здесь у вас пересадочный порт для кораблей?
— Попала, так попала… — криво усмехнулся подросток. — Нету у нас тут порта. Дорога на Апхокетоль — дорога в одном направлении.
— То есть как это нет?.. — всполошилась я. — Должен же быть какой-то путь…
— А вот так. Нет и все. — Он покачал головой, отчего темные кудряшки разметались, а мое сердце упало, казалось, под раскаленную землю. — Плохая это планета, наказанная.
— Тут живут преступники? — испугалась, наконец, своему незавидному положению я.
— Не преступники… — мальчик отвернулся, глядя куда-то в даль, где виднелись скалистые образования. — Говорю же, планета наказанная. Пути с нее нет.
— Вот как… — растерялась я. — А за что ее наказали?
— Долгая история, — отмахнулся подросток и снова с интересом посмотрел на меня. — Волосы сойдут, — он бесцеремонно схватил мои белые пряди, достающие в сидячем положении почти до земли. — Хватит на первое время.
— А?.. — непонимающе вымолвила я.
Но мальчишка проворно отскочил в сторону и быстро принялся перебирать металлические детали, разбросанные вокруг бывших прилавков. Подобрав блестящую загогулину, он бегло обернулся на меня и, подобно резвым торговцем быстро зашагал в направлении невзрачных крыш. Однако проделав несколько шагов, остановился.
— Ну что сидишь? — недовольно пробормотал он в мою сторону. — Идем!
Я проворно подскочила, второго повторения мне не требовалось.
***
Пожилая женщина, представившаяся Терезией, с нерешительностью приподняла сухими руками мои волосы, словно взвешивая.
— Жалко ж красоту такую! — покачала она головой, машинально скручивая белые пряди в тугой жгут. У самой Терезии волосы тоже были длинные, но седые и подкрашенные в слабый фиолетовый оттенок.
— Не беда! — махнул рукой мальчишка, примостившийся сбоку. — Новые отрастут. На Апхокетоле все равно делать нечего, кроме как волосы растить. А вот продать мы их легко сможем. Таких тут ни у кого нет.
— Режьте! — решительно кивнула. Я так давно не стригла волосы, что, казалось, они скопили в себе мои эмоции за десяток лет. На удивление, расстаться с ними было совершенно не жалко. Как будто я сама желала обнулить историю своей жизни. Длинные белые волосы, всегда служившие моим украшением, так и не принесли мне счастья.
— Короче не буду, — руки старухи скользнули с моей головы ниже, к плечам. — Ни к чему это.
Ловкими движениями с помощью замысловатого режущего старинного инструмента с двумя скрещивающимися лезвиями старуха принялась отрезать волосы. Белые пряди нещадно летели вниз, унося с собой частицы моего прошлого, скрепляющие камни в стене моей судьбы. Перед глазами замелькали картинки смеющегося отца, обладателя таких же волос, белые пряди на подушке в родительской постели. И светлые нити, разметавшиеся паутиной в воде. В детстве и тогда… я подавила рвущиеся наружу переживания. Когда я плавала в аквариуме-ванной там… рядом с ним, мои волосы струились такими же волнами, заполняя собой содержимое прозрачного шара.
— Готово! — радостно известила Терезия, а подросток, его звали Фил, соскочил со стула и резво принялся собирать пряди с пола. Я взглянула в неровное зеркало, кое-как державшееся на стене напротив. Длина волос чуть выше плеч мне определенно шла, чего не скажешь о грусти, казалось, впечатавшейся в мои синие глаза. В очередной раз я напомнила себе об ответственности, которую теперь несла перед маленьким человеком. Раскисать было непозволительно. Я повернулась к Филу.