Она оттолкнула Мика и выбежала из комнаты. В прихожей хлопнула дверь, потом в квартире снова наступила тишина. Слышалось только тиканье часов с кукушкой, и не в лад им попугай, встревоженный метнувшейся по комнате Карен и ее громким голосом, всполошно отстукивал по жердочкам свой ритм.
Мик прислушался, не идет ли Карен. Но в доме было так тихо, что он подумал, не вышла ли она на улицу. Прождав, как ему показалось, целую вечность (часы у него за спиной бойко отмеривали секунды), он отправился на поиски Карен. Одна из дверей, выходивших в прихожую, была открыта. Мик медленно подошел и, остановившись на пороге, заглянул. Присев на краешек постели, Карен не отрываясь смотрела на шкаф. Может, она и заметила Мика, но виду не подала.
— В чем дело, он тебе не нравится, что ли?
Она, словно не слыша его и не поднимая на него глаз, спросила:
— Кто?
— Тот тип, с которым твоя мама крутит.
— Да я с ним даже не знакома. И не хочу знакомиться. Мама говорит, я все им порчу.
Мик прислонился к косяку, выставив ногу. Ботинок скрипнул, и он опять вспомнил про свою обновку.
— Как ты можешь портить, раз ты никогда его не видела?
— У него свой дом, он хочет, чтобы мама туда перебралась, она не соглашается без меня.
Карен положила ногу на ногу, и халат распахнулся. Между полами халата внезапно заголубела рубашка, точно чистое небо, проглянувшее среди туч. Мик смотрел на контуры ног, просвечивающие сквозь тонкую материю.
— А ты что, не хочешь ехать?
— Пусть едет, если ей надо, а я ни за что. Знаю, чем это кончится. Я перестану для нее существовать, как только она там поселится.
Она по-прежнему смотрела в одну точку. На Мика, с той минуты, как он вошел, ни разу даже не взглянула. Он прошелся по комнате, рассматривая открытки и фотографии поп-групп на стене. На одной было что-то нацарапано, должно быть автограф этой знаменитости. Может, и правду о нем болтают, что он неграмотный.
Мик посмотрел пластинки, потом взял с туалетного столика маленькую фотографию в рамке. На ней были запечатлены юноша с гвоздикой в петлице и девушка с букетом роз. Они стояли на лестнице перед каким-то зданием, а между ними, на ступеньку ниже, — девчушка в длинном платье подружки невесты, из-под которого выглядывали туфельки. Она держала букет и жмурилась от солнца, склонив голову набок. Мик затих, и Карен подняла голову — посмотреть, чем это он занимается.
— Это мама с папой после брачной церемонии.
— Угадал.
— Я похожа на отца, верно?
Мик глянул на нее, пытаясь найти сходство.
— Трудно сказать. Тут слишком мелко.
— А подружку невесты узнаешь?
Вопрос удивил Мика, он вгляделся в крошечное личико.
— Как же мне узнать?! Откуда?!
Карен откинулась на подушки и ответила, глядя в потолок:
— Мог бы и узнать. Это я.
— Ты?!
Он стал внимательно рассматривать подружку невесты. Поднес фотографию к глазам, точно специалист, пытающийся отличить подлинник от подделки.
— Лучше поздно, чем никогда.
Он засмеялся. Карен мрачно наблюдала, как он ухмыляется, разглядывая свадебную группу.
— Не знаю. Потом все кувырком пошло…
Мик поставил фотографию на туалетный столик, поправил, чтобы она стояла под одним углом с другой фотографией, на которой был отец Карен — в шезлонге на пляже. В зеркале отражалась тыльная сторона одинаковых рамок с пятнами там, где были содраны наклейки с ценой, и коротенькая подпорка с тремя тупыми зубцами, точно хвост стрижа.
Мик подошел к постели и сел рядом с Карен.
— А мне повезло, меня нет на свадебной фотографии родителей. Они уже лет десять были женаты, когда я родился.
Карен улыбнулась слабо, точно больная. И он тихонько поцеловал ее в щеку, тоже как больную. Убрал с лица прядку, видя, что она не сопротивляется, наклонился и снова поцеловал, только на этот раз в губы.
— Я хочу тебя кое-чем удивить.
Мик тут же отметил про себя, что фраза прозвучала двусмысленно, но Карен была слишком занята своими мыслями, чтобы обратить внимание на “double entendre”[14].
— Чем это?
— Он стоит на улице.
— На улице? Почему?
— Увидишь.
— Дай взгляну.
Она попыталась подняться, но Мик удержал ее и, закинув ноги на постель, лег рядом с ней.
— Успеется.
Он поцеловал ее, провел рукой по груди, прикрытой халатом; Карен напряглась, сжала руку Мика, дыхание у нее перехватило, потом она расслабилась, привлекла его к себе и поцеловала. Мик отодвинулся, высвободил руку, и она скользнула под халат, Карен отпрянула — рука была ледяная, дух захватило. Мик ласкал соски, набухающие под его пальцами, потом стал расстегивать халат, чтобы поцеловать грудь.