— Так я и знала. Знала ведь, на тебя нельзя положиться.
И, словно желая подчеркнуть свои слова, она разгладила морщинки на простыне, натянула ее потуже и одернула по краям. Карен дождалась, пока она закончит, подошла к постели и со всего размаху плюхнулась на нее.
— Хватит тебе твердить одно и то же. Я ведь не дура.
— Это все говорят.
— Ну, так пора бы и тебе запомнить.
Она улеглась с ногами на одеяло («Нарочно провезла ими по постели и опять все сбила», — подумала мать), подоткнула под голову подушку.
— Карен! Не смей так разговаривать со мной! Могла бы ради разнообразия проявить хоть немного уважения к матери.
Мужчина в дверях перестал бренчать ключами и зажал их в кулаке.
— В самом деле, не следовало бы тебе так с матерью говорить, Карен. В молодости все ошибаются. Твоя мать мне кое-что о тебе рассказывала.
Карен смотрела на него, наклонив голову, — один глаз прикрыт, голова на плече — точно в мишень целится.
— Да плевать мне на ее россказни. А вас это вообще не касается.
Едва не плача, миссис Лодж отошла от кровати.
— Ты понял, Джордж? И вот так всегда. Хочешь вырастить их приличными людьми, а они против тебя же и ополчаются.
Джордж разжал кулак и снова принялся бренчать ключами. На кольце болталась фигурка игрока в гольф в красной водолазке. На Джордже была такая же. Брюки, правда, на них были разные: на спортсмене канареечно-желтые, на Джордже — голубые.
— Твоя мама душой за тебя изболелась, Карен. Вот я и пришел. Она надеется, что, если мы потолкуем с тобой, всем будет лучше. Давай выясним, что к чему.
— Не собираюсь я с вами об этом говорить.
— Но рано или поздно поговорить надо, Карен, вечно ведь так продолжаться не может.
— Не о чем нам говорить! Не вам меня учить. Вы мне не отец.
— И слава богу, раз ты такое выкидываешь.
Карен села, свесив ноги с кровати.
— Не смейте поминать моего отца. Вы ему в подметки не годитесь!
Она пробежала по комнате, выхватила из шкафа сумку, на которой красовалась реклама знаменитой фирмы по производству горчицы. Карен выдвинула верхний ящик туалетного столика, вытащила оттуда ворох белья и сунула в сумку.
Миссис Лодж наблюдала за ней с растущей тревогой. Карен так хлопала ящиками столика, что все флаконы на нем дребезжали, фотографии в конце концов свалились на пол.
— Что ты делаешь, Карен?
— Ухожу! Хватит с меня! Я ухожу!
— Что ты мелешь! Куда ты можешь уйти?
— Куда глаза глядят! Здесь не останусь.
Карен так рванула дверцу шкафа, что она, отскочив, ударила ее по руке. Даже не заметив боли, Карен сдернула с вешалок несколько платьев и запихнула в сумку. Освободившиеся металлические плечики раскачивались, бренча вразнобой, будто несколько сломанных часов.
Миссис Лодж взяла Карен за руку.
— Перестань, Карен. Не идиотничай.
— А я не идиотничаю.
Карен оттолкнула ее руку. Миссис Лодж отшатнулась, словно от удара. Она была вне себя от бешенства. Жалость как рукой сняло.
— Эй! Ты соображаешь, кого отталкиваешь?
Она вцепилась в Карен, стукнула ее по голове. Та шарахнула мать сумкой; осыпая друг друга оскорблениями, они дрались возле шкафа. Джордж пытался их разнять, но едва он прикоснулся к Карен, как та стала яростно отбрыкиваться и так пронзительно завизжала, что миссис Лодж в испуге оттащила от нее Джорджа.
— Оставь ее, Джордж, ради бога, а то еще соседи полицию вызовут. Стены-то прямо картонные.
Джордж остановился, стиснув кулаки и задыхаясь, лицо у него стало мертвенно-бледным.
— Подобного я не потерплю ни от нее, ни от кого другого. Выпороть ее надо, и все тут!
— Только попробуйте!
— Учти, я тебя предупреждаю!
Миссис Лодж удерживала его, не то он набросился бы на Карен и привел свою угрозу в исполнение.
— Оставь ее, Джордж! Оставь ее в покое! Не стоит она того… Пусть убирается! Пусть проваливает ко всем чертям, мне плевать!
И все-таки миссис Лодж первой ретировалась с поля боя, горько рыдая. Джордж и Карен с ненавистью смотрели друг на друга, в напряженной тишине из гостиной доносились всхлипывания миссис Лодж. Джордж все еще кипел, а Карен смотрела на него с таким вызывающе дерзким видом, будто во что бы то ни стало хотела вывести его из себя. Но горестный плач, доносившийся из соседней комнаты, отвлек внимание Джорджа, и, в последний раз бросив на Карен угрожающий взгляд, он удалился.
Карен слушала, как он бренчит ключами в прихожей. Нагнувшись за туфлями под кровать, она заметила на ковре фигурку игрока в гольф. Видимо, во время потасовки он слетел со связки ключей и теперь лежал, обезглавленный, продолжая размахивать клюшкой. Карен слушала, как Джордж бормочет что-то, успокаивая мать, потом сняла халат и принялась одеваться, но уже без той решимости, с какой несколько минут назад собирала свои вещи.