С поля прилетела ворона и, хлопая крыльями, начала кружить над самыми верхушками деревьев. Билли прижался к стволу и замер, ожидая, когда она подлетит поближе. Потом свистнул. Ворона полетела прочь и нырнула куда-то меж зеленых холмов, подобно тому как кролик прячется в свою нору. Билли усмехнулся и, протянув руку, осторожно ощупал изнутри край гнезда. Гнездо оказалось набито пожухлыми листьями и прутьями.
— Вот дрянь!
Он вытащил пригоршню сухих веточек, и они хрустнули, точно воздушная кукуруза, когда он сжал их в руке, а потом выкинул прочь.
В десяти футах от земли Билли оттолкнулся и спрыгнул, а приземлившись, перекатился по земле, как это делают парашютисты. Поднявшись, он взглянул вверх, на гнездо. Билли тяжело дышал, лицо у него пылало, а когда он осмотрел свои ладони, то увидел ссадины, проглядывавшие сквозь грязь, — так тусклая краснота остывающей кочерги проглядывает из-под налета сажи.
Вдоль лесной опушки тянулась живая изгородь из боярышника, прикрывавшая с одной стороны проселочную дорогу. На другой стороне дороги, за садом, была Монастырская ферма, а сбоку от нее виднелись развалины монастыря и уцелевшая монастырская стена. Билли пошел вдоль боярышниковой изгороди, ища в ней проход. Наконец отыскал просвет, и в тот миг, когда он выполз по ту сторону изгороди, с монастырской стены вдруг взлетела пустельга и унеслась прочь через поля, раскинувшиеся позади фермы. Встав на колени, Билли долго следил за ее полетом. Через мгновение она была уже точкой, едва различимой вдали; потом птица сделала круг и стала опять приближаться. Не шелохнувшись, он смотрел, как промчалась она вдоль стены, устремившись к дороге.
Над серединою сада пустельга плавной дугой заскользила в вышину, а потом с поразительной точностью опустилась на верхушку телеграфного столба у дороги. Птица осмотрелась, взъерошила перышки, потом скрестила на спине крылья и замерла. Билли ждал, когда она отвернется, потом, не отрывая взгляда от птицы, бесшумно улегся в траве под боярышником. Птица насторожилась, приподнялась и стала глядеть куда-то в поле за монастырем. Билли тоже повернулся в ту сторону. В небе было пусто. Две сороки пролетели над садом в сторону леса, казалось, что лишь учащенные взмахи крыльев позволяют им кое-как удержаться в воздухе. Усевшись неподалеку на дереве, они принялись стрекотать, и каждая новая их секвенция была как новый поворот трещотки на трибуне во время футбольного матча. Пустельга не обращала на сорок внимания и все так же смотрела вдаль. В небе по-прежнему ничего не было видно. Потом на горизонте появилась какая-то точка. Она маячила там, как одинокая звездочка, потом опустилась и померкла. Погасла. Но лишь для того, чтобы вновь возникнуть через мгновение, но уже намного дальше — на линии горизонта. Она то угасала, то возникала снова крошечной точкой на небесной тверди. Билли крепко зажмурил глаза, потер их. Пустельга на телеграфном столбе сидела все так же неподвижно. А темная точечка на горизонте все увеличивалась, пока не превратилась в самца пустельги, который кружил над полями вокруг фермы, высматривая добычу.
Внезапно сокол замедлял полет и замирал в воздухе, глядя вниз, маховые крылья его трепетали, ловя воздушные потоки, хвост был распущен и наклонен к земле. Потом, приподняв крылья, он отлетал вбок на несколько метров и, снова затрепетав крыльями, зависал на месте. Теперь все чаще он замирал в вышине и падал вниз вертикально, а потом, сложив крылья, вдруг камнем упал куда-то за стену, да так, что дух захватило. И вот он взлетел с жертвой, зажатой в когтях, и стремительно унесся через поле. Пустельга, в настороженном ожидании застывшая на столбе, крикнула и полетела к нему. Теперь они беспрерывно кричали оба, мчась навстречу друг другу, и наконец в исступлении криков встретились, и он передал ей в воздухе добычу. Самец исчез из виду где-то над лесом. Самка нырнула в щель, скрытую в монастырской стене. Билли заметил для себя это место. Через несколько секунд пустельга появилась снова и, сделав широкий круг над полями, опустилась на телеграфный столб.
Билли устроился поудобнее. Перед ним в развалинах монастыря копошились бесчисленные воробьи и скворцы. Ласточки со свистом и щебетом носились вокруг, а какие-то две ласточки стали гоняться друг за другом между деревьями сада; преследуемая ныряла то вверх, то вниз, потом уносилась прочь с такой скоростью, что казалось непостижимым, как может ее преследователь все время держаться сзади на столь близком расстоянии.