Стена отбрасывала тень на фермерский дом; во дворе за домом лаяла собака, перекликались двое мужчин, смеялся ребенок.
Билли вытянул травинку и аккуратно очистил сердцевину стебелька от листьев. У основания стебелек из зеленого становился белым, и Билли, зажав эту белую мякоть зубами, стал покусывать ее, высасывая влагу. Пустельга, повернув голову, посмотрела в дальний конец дороги, потом, бесшумно снявшись с телеграфного столба, улетела в противоположную сторону.
Из-за поворота дороги показался мужчина. Билли затаился. Приближаясь к нему, мужчина поддал ногой камешек и погнал его перед собой, а под конец краем подошвы элегантным ударом послал его вдоль дороги. Камешек перелетел через обочину и упал где-то возле живой изгороди. Мужчина усмехнулся и, проходя мимо Билли, принялся что-то насвистывать.
Билли положил голову на согнутую руку и закрыл глаза. Проснувшись, он увидел, что пустельга снова сидит на телеграфном столбе, а солнце стоит теперь прямо над фермой. Билли сладко зевнул и потянулся, прогнув ступни и обхватив руками ствол дерева, стоявшего у него в головах. Пустельга огляделась и, едва Билли просунул голову сквозь живую изгородь, тут же слетела со столба. Билли проводил ее взглядом, потом перешел дорогу и через стену перелез в сад. Он почти добрался до развалин, когда его заметила маленькая девочка, игравшая перед фермерским домом. Она побежала во двор и вернулась с отцом.
— Эй, ты что тут делаешь?
Билли остановился и оглянулся назад, в сторону леса.
— Ничо.
— Ну, тогда и вали отсюда. Ты что, не видишь, это частная собственность. Проход воспрещен.
— А можно я только до гнезда пустельги долезу?
— До какого еще гнезда?
Билли показал на монастырскую стену.
— Вон на той стене.
— Никакого гнезда там нет, так что давай-ка катись отсюда.
— Есть. Я видел, как она туда залетела.
Фермер пошел мимо развалин к стене. Девочка бежала за ним, стараясь не отстать, а Билли шел сзади, держась от них на почтительном расстоянии.
— И что ты будешь делать, когда туда доберешься? Яйца из гнезда повытаскиваешь?
— Там нет яиц, там птенчики.
— Ну вот, значит, и лезть туда незачем, верно?
— Я только взглянуть хотел, вот и все.
— Ясно, только ты будешь в гробу на них поглядывать, если тебе взбредет туда лезть.
— Можно я тогда хоть снизу гляну?
Фермер смотрел на него, стоя под самой стеной.
— Что ж, валяй, начальник, но что-то я тут сроду не видел гнезд соколиных.
— Тогда пойдемте.
Билли расплылся в улыбке и бросился бежать по кромке сада. Добежав до фермера, он уверенно показал ему пальцем на то место в стене, где было гнездо.
— Вон там оно, глядите, вон в той щели, возле окна.
Фермер поглядел на него сверху вниз и улыбнулся.
— Знаю. Оно там с незапамятных времен.
— Ну да! А я и не знал…
— Мало кто знает.
— А вы туда когда-нибудь лазили?
— Нет, мне даже в голову ни разу не пришло на такую высоту по лестнице лезть.
— Я за ними еще из леса следил. Ух, вы бы их видели! Одна пустельга вон там на телеграфном столбе уселась и сидит.
Билли обернулся, показал на столб.
— А я как раз внизу был, а потом смотрю — самец летит, издалека откуда-то, прилетел и стал парить вот над этим местом.
Билли раскинул руки и помахал кистями, изображая, как парит и «трепещет» в воздухе пустельга.
— Потом он нырнул вон туда за стену и принес что-то в когтях. Эх, жалко, мистер, что вы ничего этого не видели. Просто блеск!
Фермер усмехнулся и потрепал по голове девочку, которая стояла сзади, вцепившись в его штанину.
— Мы это каждый день видим, да, малышка?
— Она всегда-всегда вон на том столбе сидит, правда, па?
— Вот бы мне каждый день ее видеть.
Билли так долго и внимательно разглядывал стену, что фермер с дочкой подняли на него глаза, удивленные его долгим молчанием. Поверхность стены представляла собой многоцветную смесь щербатых кусков гранита и глыб местного песчаника. Огромные куски стены выкрошились и провалились, позднее эти дыры были заделаны кирпичами, которые тоже в свою очередь крошились и вываливались. В дырах и в щелях между камнями, откуда выпала штукатурка, росли мох и трава, и птицы вили здесь свои гнезда.