Билли медленно приблизился к птице, искоса поглядывая на нее, прищелкивая языком и тихо приговаривая: «Пус-Пус-Пус». Пустельга вскинула головку и подвинулась на своей жердочке. Билли вытащил из сумки руку, одетую в рукавичку, и протянул птице ломтик мяса. Пустельга подалась вперед, ухватила мясо в клюв и попыталась вырвать его. Но Билли крепко сжимал мясо в руке, и тогда, чтоб дернуть посильнее, птица приблизилась на шаг к его руке. Билли отдал мясо, а потом, заставляя птицу отступать, пока лапки пустельги не уперлись сзади в прутик, загнал ее обратно на жердочку. Билли снова запустил руку в кожаную сумку, висевшую у него на боку, и вытащил еще один ломтик мяса; на этот раз он держал его подальше, чтобы птица не могла дотянуться до него. Она вскинула голову, качнулась вперед, потом, снова утвердившись на жердочке, нерешительно огляделась, как человек, впервые попавший на корабельный мостик.
— Давай, Пус! Ну давай же!
Билли стоял неподвижно. Птица поглядела на мясо, потом прыгнула на рукавицу и схватила еду. Билли усмехнулся и выбрал кусок мяса пожестче, и, пока птица возилась с этим куском, он успел приладить колечки шарнирной пряжки к концам кожаных обножей-опутенок, свисавших у пустельги с лапок, потом зажал эти опутенки в пальцах и нашарил в своей сумке длинный ремешок-привязь. Пустельга оторвалась от еды и подняла голову. Билли пошевелил мясо и, когда птица снова занялась им, продел привязь через соединительное нижнее колечко пряжки и протянул ее до упора — до того места, где ремешок был завязан узлом и уже не проходил сквозь кольцо. Для безопасности он еще дважды обернул ремешок вокруг рукавицы и вдобавок затянул узлом на мизинце конец ремешка.
Билли подошел к двери и медленно распахнул ее. Пустельга подняла голову, и глаза ее словно бы расширились при дневном свете, а тельце под гладкими перьями, сжавшись, собралось в комок. Она вскинула голову, раз и два, потом боком слетела с рукавицы и повисла кверху лапками на ремешке, отчаянно колотя крыльями и крича. Билли подождал, пока птица успокоится, потом осторожно подложил ей руку под грудку и снова усадил ее на рукавицу. Пустельга слетала снова и снова, и каждый раз Билли осторожно поднимал ее и сажал на место, пока наконец она не осталась сидеть на рукавице, раскрыв клюв, тяжело дыша и озираясь по сторонам.
— Ну что с тобой? Что с тобой случилось, Пус? Можно подумать, ты сроду на улице не бывала…
Птица, взъерошив перья, занялась мясом, позабыв о своих шалостях.
Билли прогуливался с пустельгой по саду, разговаривая с ней вполголоса. Дойдя до угла дома, он свернул на боковую тропинку и подошел к воротам, ожидая, что будет делать птица. Появилась машина. Пустельга, насторожившись, провожала ее глазами, пока машина не скрылась в конце улицы, потом вернулась к еде. Маленький мальчик, круживший на трехколесном велосипеде на другой стороне улицы, вдруг увидел их, остановился и съехал на мостовую — крылья его велосипеда звякнули, когда колеса провалились в желоб сточной канавы. Билли отстранил от себя пустельгу, ожидая, что она слетит с рукавицы, но птица не обратила внимания ни на эти звуки, ни на самого мальчика, который перебрался на эту сторону улицы и втянул свой велосипедик на тротуар.
— Уй ты, здоровско. Это кто?
— А как ты думаешь?
— Сова?
— Это пустельга.
— Где ты ее взял?
— Нашел. Она обученная. Я ее обучил. — Билли ткнул себя пальцем в грудь и улыбнулся, поглядев на птицу.
— На вид вроде хищная.
— Она и есть хищная.
— Она что, убивает других и ест?
— А ты как думал? И особенно маленьких мальчиков на велосипедах.
Мальчик невесело засмеялся.
— Неправда.
— А что же она, по-твоему, сейчас ест?
— Мяса кусочек, вот что.
— Это от ноги маленького мальчика, которого она вчера изловила. Поймает, сядет к нему на руль и на кусочки его разорвет. Сперва только глаза выклюет.
Мальчик взглянул на никелированный руль и подергал его туда-обратно, так что переднее колесо велосипеда заходило туда-сюда, будто «дворник» на ветровом стекле.
— Спорим, я не боюсь ее погладить!