Резво, испуганно отбиваю звонок, будто кто увидит, услышит... узреет мое падение. Мой позор. Мое... уничтожение...
Выпустить из рук свой приговор...
Слезы рекой по щекам - а в груди дыра, что воем пустоты и спиралью обреченности тотчас стала закручиваться, рождая всепоглощающую черную бездну.
***
Не знаю, как дожила до утра. Как в сон провалилась, не помню. Измученная, растоптанная, растерзанная. Но вера еще стойким солдатиком, отважным партизаном, патриотом, теплится во мне. А потому - не успела и глаза продрать, как тотчас кинулась искать телефон. Собрать части на полу, включить - и живо отыскать номер. Нажать на вызов.
И снова гудки... пустые, жгучие, безучастные... вот только уже никто не норовит прерывать их ход. Полнейшее отрицание, игнорирование, плевок. И так... пока система оператора не решит, что хватит... хватит измываться... на собой, над Ним, и над всей вселенной в целом, рождая при этом очередную глупость, вместо трезвости, собранности и любимой, твердокожей, циничной... рациональности.
Глава 17. Операция
Глава 17. Операция
***
Ничего больше не хотелось. Ни в этот день, ни вообще... когда-либо.
Пусто... слишком пусто стало на душе.
Набрала Сальникова: хотела передать через него Науменко, что на работу не явлюсь - "заболела" - впервые совру, дабы увильнуть от службы, от обязанностей.
Но... не дал...
Какие-то странные шутки, невероятный подъем настроения. Чушь какая-то про операцию, про Казанцева, про шлюх. Что мне все это очень понравится, так как Науменко выступит сутенером.
В общем, не слышал меня Виталя... и все мои попытки хоть как-то перебить его тираду, пробиться сквозь сумасбродную реку приторного веселья, свелись на нет.
- Так че, едешь? - наконец-то выпаливает это юмористическое «радио».
- Еду-еду, - грубо, обижено рыча.
***
- И что ты там мне втесывал? - гневно зарычала я, бросив свою сумку на стол Сальникову. Присесть на стул напротив него. Замученный, туманный взор обрушила негодяю в лицо.
Улыбается:
- А ты, по ходу, опять, что ли, бухала? - заржал.
- Ты меня для этого из дома вытащил? - гаркнула я озлобленно.
- В смысле? - оторопел, округлив очи. - Так-то рабочий день!
- Я же говорила: заболела! - вскрикнула в сердцах, и тут же поморщилась - башка реально раскалывалась, как после жестокой пьянки.
Захохотал язвительно:
- Слышишь, подруга, мы с Науменко так каждый понедельник больны. Да и не только мы. А некоторые - и того чаще. Так что выпей таблеточку и приди в себя. Тем более сегодня. Будешь со мной в карауле сидеть. Хотя бы посмотришь, как это...
- А Серега че, уже плохой «сосидетель»? - саркастически грызу.
- А Серега, я же тебе уже объяснял, еще по телефону, с Казанцевым будет! У Романа операция намечается. Дело то еще! И то, повезло просто, что его этот... Шушваль попал в столь «теплую» компанию. Если выгорит - те еще задницы поджарим.
- Ох, уж мне этот Роман! - слегка запаздывая, тормозя, гаркнула в сердцах я.
- Че это? - обомлел. Но тотчас серьезность смела улыбка. - Только не говори, что ты это с ним... квасила - нам он трезвый нужен!
- Не дождетесь! - рычу недовольно.
- Не дождемся трезвого, или вашей... - затыкал, замыкал пальцами, сдержано, но не без пошлого намека, пальцами, - состыковки.
- Слюни подотри, - гаркнула злобно. - И Казанцеву тоже!
- О-о-о, - взревел вдруг, скрививши недовольную, полную раздражения, мину. - Понятно... Мужики - козлы... и как земля нас, таких уродов, носит.
- Я такое не говорила, - язвлю.
- Да по роже видно! - невольно вскрикнул. - Небось, бросил какой - и началось. Потому вся такая... он уже сколько времени... помятая, разбитая... Была красавица, а стала... книга потрепанная.
- Да иди ты на хрен! - гневно, обиженно взвизгнула я и тотчас сорвалась с места.
Разворот - и помчала к двери.
- А че я такого сказал?! - гневное, отчаянное вдогонку.
Но не подался за мной...
Выскочить на улицу. Благо, ни с кем из начальников не столкнулась нос к носу.
Домой. Срочно домой!..
Не в бар же с утра? Может, и вправду, в пору уже взять... да хоть раз напиться? Вдруг... легче станет? Хоть на день - а все же... выброшу из своей головы... этого чертового Пахомова.
Обмерла на остановке. Уткнулась невольно бесцельным взглядом в одну точку - и стою, жду автобус.
И тут словно кольнуло что-то в голове. Встрепенулось.
А затем и вовсе навела фокус. Очертания кремовой, огромной сумки с красивой овальной золотистой застежкой-бляхой вмиг вырвало меня из прострации.