Скривился:
- А х**и ты тогда вообще здесь работаешь? За манатки - и обратно. Куда там? Школа? Садик? Дворы подметать.
- А что ты имеешь против дворника? - нахмурилась я.
- Ничего, - грубит. - Приводи себя в порядок, - вдруг махнул головой куда-то в сторону. - И берись уже за ум - а то тошно смотреть. Не баба - а размазня какая-то стала.
Раздраженно закатила я под лоб глаза.
Шумный вздох.
Ухватила сумку - и потащила на себя.
Рухнула, свалилась тотчас картонная папка на пол - посыпались из нее бумажки. Фото.
- О, е* твою ж меть! ЛИЗА! - в сердцах гаркнул на меня Сальников. Сорвался со стула. Мигом присел - и давай собирать.
Поддаюсь, опускаюсь на корточки рядом.
- Прости... - тихое, виноватое мое.
И вдруг еще гребок, движение - и обмираю я, ухватив в руки фотографию - Пахомов.
Мой... Константин Павлович... Пахомов.
Казалось, волосы... встали дыбом. По телу пробежала дрожь.
- Кто это? - испуганно вырывалось из моей груди. Тотчас я закусила губу, осознавая, что спалилась. Но отступать уже некуда - лишь попытка состроить нейтральный, холодный вид.
Нахмурился враз:
- А че, знаком? - кивнул на меня.
- Нет, - взволнованно замотала, закачала отрицательно я головой. - Красивый просто...
Попытка правдоподобно солгать, скрыть истину, но голос предательски дрогнул.
Хмыкнул ядовито Виталий.
Цыкнул зубом порицающее:
- Ох, уж бабы-бабы! И что только за дурь у вас в голове? Ты вообще слышала, что я тебе только что рассказывал?
- Ну? - обиженно нахмурилась я. Напор - и силой выдрал из моих рук заветную фотокарточку. Поддаюсь. Кисло, пристыжено улыбаюсь.
Выровнялись оба во весь рост.
- Че «ну»? Он один из этих... - кивнул куда-то в сторону головой, - что сегодня встречаться будут. Новый который, серьезный. И если удастся... то гнить ему на нарах, а не на свиданки с такими наивными курицами, как ты, ходить.
- Че? - и снова обличающее (глаза округлились, едва не вывалившись из орбит). Горечь с болью схлестнулись, порождая слепой страх вместо адекватности.
- Че слышала, - недовольное, озлобленное. - И чего вас на хулиганов все время тянет? Сколько нормальных мужиков! Я даже нас не беру, а так... Нет! Подавай богатеньких и красавчиков, а чем он занимается, чем на жизнь, на эти ваши цацки и шелка, зарабатывает - плевать. *опа в тепле - а остальное неважно, так?
Игнорирую. В голове давно уже бой иных «курантов».
Мысли шальным табуном, выискивая на задворках сознания толковые вопросы, решения, поведение.
- Я хочу участвовать в операции! - выпаливаю, будто камикадзе.
Шумный вздох Виталика. Скривился в негодовании:
- Ты и так... будешь участвовать. Вместе со мной. Будем сидеть в засаде. Выгорит - вызовем группу захвата. Нет - соберем крохи и будем думать, что делать дальше.
- Нет, - твердо, повелительно закачала я головой. - Как шлюха. Внутри хочу быть.
- Оба-на, - обомлел, не зная... ржать или сразу плакать от смеха.
- Я серьезно. Среди этих ваших... Если что - свидетелем и пойду. Поди... из этих «мормышек» ни одна в суд не пойдет. А мне - самый раз, с головой оправдания. Да и вы прикроете.
- У тебя совсем кукушка слетела, да? - внезапно, став серьезным, закрутил у виска рукой. - Ты хоть думаешь, что там будут за люди? Что там придется делать, как рисковать? Одно дело подсыпать им препарат и попытаться разговорить... а если что-то пойдет не так? Их завалят - грубо говоря, спишут на издержки операции. А тебя - и нам головняк, и ты уже не очухаешься... Науменко точно не одобрит затею.
- А Казанцев? Это же его операция?
Обомлел, удивленно выгнув брови:
- Ну, в сути... НЕТ, ЛИЗ! Даже я против!
- Ну... слава Богу, не тебе решать!
Резвый разворот - и помчала долой.
Глава 18. Мормышка
Глава 18. Мормышка
***
Идея с операцией, конечно, идеей... Но не скажу, что я особо верила в свой шикарный дебют. А потому вскочить в туалет, убедиться, что никого нет в кабинках - и вновь набрать злосчастный номер. И снова игнор - упорный, бесящий.
И снова набираю - и снова пустые гудки, за которыми абонент отчаянно скрывается, откровенно, яростно ненавидя меня.
Ну, что ж.
Риск так риск. Безумствовать... так ради дела.
***
И я уже наготовила целую эпическую поэму о том, как это для меня важно, что сие - истинный шанс самореализации, возможности себя показать, стать полезной не только для своих сослуживцев, но и общества в целом...
Как вдруг громогласное:
- Да пожалуйста!
Науменко. Никто иной. А сам Науменко даже не дал ответить Казанцеву:
- И если повезет - пришьют тебя к чертям собачьим... мне хоть жить спокойнее будет.
- А если тр**аться придется? - внезапно выпаливает в мою сторону ехидное Роман. Дерзкая, колкая ухмылка.