***
Костя расселся у окна: облокотившись на стол, подпер рукой подбородок. Задумчиво всматривался вдаль. Я же лежала рядом, умостившись у него на коленях, как на подушке, и нагло томилась в ласках: нежно гладил меня мой «истязатель» по голове, тем самым хоть как-то усмиряя ноющую, пеленой тумана заслоняющую сознание, боль - эхо былых сражений.
- Ты это... - неожиданно раздался Пахомова голос, - только не злись, - тихим, спокойным тоном, будто убаюкивая (хотя не без затаившейся издевки).
- Что там уже? - гаркнула я, не сдержавшись от злости: тревога полосонула меня изнутри. И без того не по себе: до сих пор не верится, что счастье и покой для нас ныне - все же позволительная роскошь. Резво выстрелила взором ему в глаза.
- Мы не в ту сторону едем, - несмело прошептал, заливаясь виноватой улыбкой.
- В смысле? - подскочила я тотчас и забралась ему на колени, а там и вовсе едва не прилипла к стеклу: то лесополоса (золотом усеянная тиара уставших, ко сну приготовившихся, деревьев), то голые поля. Лишь вдали... иногда мелькнет столб, или чей-то автомобиль, али дом островком цивилизации. - С чего взял? - робко.
Тихо рассмеялся:
- По названиям станций понял.
- И чего раньше не сказал? - искренне удивляюсь, устремив взор на своего «негодяя».
- А только сейчас и понял. Я же тебе не навигатор, - ухмыльнулся.
Скривилась виновато, состроив нелепую гримасу:
- И что будем делать?
Явно потешаясь, уступил смеху:
- До города доберемся. А там: такси, маршрутка, автобус - что найдем, то и будет. - И вдруг печаль исказила его уста: - Прости... что затянул нас в дебри.
Враз округлила очи я. Еще миг - и сконфуженно захохотала. Движение - жадно прилипла к своему Костику, уткнувшись носом в шею - крепко сжал в ответ в своих объятиях.
Томно прикрыть веки - вдох; жадно вобрать в себя блаженный аромат, сводящий с ума запах; упиться теплом, трепетной близостью со своим мальчиком:
- Да мне... - помедлила от волнения, - мне, по сути, всё равно... даже если... и не вернемся мы больше никогда домой.
Вмиг грубая попытка Пахомова отстранить меня от себя, заглянуть в глаза - но не поддаюсь. Еще сильнее, усерднее прижимаюсь в ответ.
Вынужденно смиряется. На ухо шепот:
- Ты серьезно?
- Ну да... - короткая пауза. - Я же не зря тебе тогда... уехать за границу предлагала... Лишь бы с тобою рядом. А в остальном - неважно: что, когда и куда. Хоть на край света.
- А родители? - все еще никак не может обуздать свой шок.
- Письмо напишу, - шутливо-искреннее.
Хмыкнул вдруг, но добро так, весело:
- А по телефону... нет?
- Не эпистолярно как-то, - глупо ржу.
- Че-го? - рассмеялся громко, язвительно.
Оторвалась я от Кости. Сползла на сидушку, тут же отвернулась, пряча покрасневшее от смущения лицо. Разлеглась. Голову, как и прежде, своему Пахомову на колени умостила, вот только взглядом уткнулась в живот, принявшись пальцем ковырять пуговицу рубашки.
Решаюсь ответить. Тихо себе под нос:
- И когда в тебе успел умереть романтик?
Жгучая, колкая тишина. И наконец-то:
- Когда ты ушла.
Обмерла я, прибитая правдой. Виновато, еще рачительней спрятала взор, а то и вовсе зажмурилась; закусила губу.
Но еще один шумный, сгорая в стыде, вздох - и нахожу силы и смелость отстоять, не ронять прежнее настроение. Попытка перевести все в шутку:
- Но я же... вернулась.
Пауза - болезненная, рвущая душу на части, вонзаясь раскаленными прутьями в сердце, в сознание - и все же снисходит Костя на ответ:
- И он... потихоньку во мне оживает. Вот, к примеру, в поезд тебя затащить и черти куда увезти - это его проделки, - слышаться нотки смеха, издевки в бархатном баритоне.
Улыбаюсь счастливо (радуюсь, что все же поддался):
- Вот за это... я его и люблю.
Секунды молчания - и вдруг выпаливает:
- За что? - язвительно, хоть и добро, сквозь улыбку. Попытки разглядеть мое лицо, реакцию, но не поддаюсь. Продолжил: - За идиотичность?
Залилась тотчас смехом я. Невольные томные внутренние рассуждения, и отваживаюсь:
- За неординарность... За безумие... За страсть...
- Как бы он потом всем этим бесить не начал, - заржал пристыжено.
И снова рукой коснулся меня, нежно провел по волосам.
Проворачиваюсь.
Глаза в глаза:
- Я верю в нас, - шепчу несмело.
Ухмыльнулся Костя. Смолчал. Сверлит взглядом.