– Я не стану его давать тебе, уж прости.
– Прости, конечно, без проблем. Записывай…
«Ну конечно, – подумал Неолог, переключаясь в режим записи, – ещё одна жалкая попытка показать, что он уважает личное пространство собеседника, вот же лживый червь…»
После адреса Неолог сухо попрощался скорее со своим носом, чем с собеседником, и ушел. «Приятель» еще что-то сказал, но путник уже не слушал – его доля была внесена в жизнь Неолога, и он снова сделался для него такой же пустышкой, которой был до слов о Неоперисе.
– Он в самом деле прилетел, – подумал Неолог. – и что мне ему сказать? Мне же не удалось выполнить своего обещания… Что ж, ещё одно очко в его пользу.
III
После короткого звонка щелкнул дверной замок. Навстречу Неологу действительно вышел Неоперис. Встреча двух старых друзей, не видевшихся, быть может, целую вечность, прошла довольно предсказуемо. Неолог, конечно, готовился к счастливому воссоединению, к приятному сюрпризу, к восторгу, к удивлению, не ведающему границ, но получилось как обычно получается. Неоперис слегка смутился, бессознательно расплылся в улыбке от неожиданности и сказал:
– Здравствуй, Неолог. Давно мы не виделись?
– Приветствую, Неоперис. Лет семьдесят. А ты все такой же, каким мне запомнился.
Эти слова были сказаны с протянутой рукой, которую Неоперис уверенно, как обычно, пожал. Воцарилось неловкое молчание. Через пару минут они уже сидели за столом. Вид в окно открывался на стену соседнего дома, вставшую буквально в метре от стекла. При свете дня там можно было бы рассмотреть отдельные блоки песчаника. Квартирка Неопериса была устроена просто – после узкого коридорчика шла единственная квадратная комната с постелью и достаточно большой прикроватной тумбочкой у одной стены, письменным столом с книгами и простеньким пластиковым стулом у противоположной, дверью в этот самый коридор в третьей стене и окном в четвёртой. В углу между стеной с окном и стеной с письменным столом был горкой с метр высотой навален всякий хлам – но не мусор, а именно хлам, всякие мелкие безделушки. В центре комнаты стоял стол с четырьмя стульями, за которым и сидели наши герои; стол был накрыт пустой скатертью чисто из эстетических соображений, так как Неоперис, конечно, не ел – у него были дела поважнее.
– Мне всегда было интересно, – нарушил молчание Неолог, – почему именно я Неолог, а ты Неоперис. Обычно я получаю знания на опыте, а ты – из книг; не значит ли это, что наши имена перепутаны?
– Это значит, что ты неправильно их трактуешь, – возразил Неоперис.
Он никогда не удивлялся внезапным вопросам или предложениям и отвечал так, будто разговор уже давно шёл на эту тему и у него даже успели накопиться какие-то соображения по этому поводу. Он так искусно импровизировал, что это выглядело так, будто он вытаскивает длинную разноцветную цепь аргументов из рукава, словно фокусник. Вот уже метр, десять, двадцать, но всё течёт и течёт… На самом же деле она ткётся в реальном времени из множества знаний, переполняющих Неопериса. Они давно готовы связаться в нужном порядке и выйти навстречу оппоненту.
– Ты получаешь знания из пустыни, а пустыня обычно пуста. Книги же в этом отношении отличны от пустыни. Они насыщены знанием, которые я выделяю оттуда, как ценную примесь из руды опыта. Поверь, что это сложная работа; сложнее твоей. Все то в пустыне, что не пустыня – то знание, и его легко выделить.
– Но я же не только в пустыне бываю, – удивился Неолог. – Да, на этой планете я блуждал в пустыне, но, к примеру, сейчас же я здесь.
– А не пустыня ли этот город? – серьезно посмотрел на друга Неоперис.
– Это верно подмечено, – согласился Неолог. – этот город ничем не отличен от пустыни, кроме… Да нет, совсем ничем. Ты намекаешь на то, что весь мир – это…
– Конечно, – подхватил Неоперис, – эта мысль очевидна для меня. Мы были уже на стольких планетах, станциях; бывали и в столицах среди миллионов людей, бывали и в такой глуши, где отродясь не бывал ни один зверь – и неужели после всего этого ты не заметил сходства, неужели ты не заметил, что в любом из этих мест можно заскучать, а что есть апатия?
– Реакция на пустоту.
– На пустыню! – довольно закончил Неоперис.
– Я понимаю твою мысль, – продолжил после минуты молчания Неолог, – но… Теперь, когда больше половины всего человечества страдает от депрессии, апатия стала для тщетно ищущих новых ощущений… нормой. Помнишь ли ты, что когда-то в пучине мировой истории государство запрещало наркотики? Сейчас это даже звучит противоестественно, вот до чего мы «прогрессировали». А всё для того, чтобы человечество не умерло раньше, чем отложит свои дурные плоды… Все знают, что это путь в никуда, но видят инструменты ублажения так близко, а погибель так далеко… А правительство ещё дальше – кто к нему придёт попросить всё изменить? Все уже всосали с молоком матери, что так делать не надо… Старо как мир…