– Нет. Я хочу вернуться в поместье. Я хочу жить и трудиться бок о бок с моими братьями, – глухо отчеканил ГЗ тоном виноватого ребёнка. Его акцент почти пропал.
Каждое слово будто бы ударило по душе Неолога, отозвавшись далёким, мощным гулом в каждой крупице его сущности. Неолог открыл рот, но не смог ответить. Он будто бы увидел падение гигантского, могучего небоскрёба своей гипотезы, которой не суждено было подтвердиться. После всего того, что было, он хочет… обратно?
Неолог поднял взгляд на ГЗ в попытках уловить противоречие. Но нет, ГЗ производил вид человека, глубоко тоскующего по своей родине. Почувствовав слезу на левой щеке, Неолог не выдержал, и его глаза покрылись дрожащей пеленой слёз. Он вспомнил, как плакал в пустыне, когда боялся, что ГЗ умрёт по его вине… Но он не знал, что ГЗ был мёртв с самого рождения, и ему не суждено было ожить…
– Извини, – выдавил из себя Неолог, упал на колени, закрыв лицо руками, и затрясся в рыданиях.
Часть четвёртая
I
День. Скорее всего.
Неоперис оторвал голову от стола. В шее ужасно ломит, спина будто бы со скрипом разгибается. В глаза безжалостно брызжет яркий свет местной звезды. Опять заснул за столом, не пошел в койку, когда было уже пора. Но как, как можно следить за собой, когда надо следить за смыслом жизни?
Неоперис встал из-за стола, отодвинув стул на колёсиках, и сладко потянулся. Позвоночник хрустнул в нескольких местах. Что его разбудило?
Снова стук. Так это в дверь стучат! Неоперис очень удивился. Кто это мог быть? Без лишних раздумий он направился к двери и открыл её.
– Бери.
Рука протянула Неоперису какую-то бумажку. Тот сразу прочитал её и удивлённо вскинул брови.
– Зачем мне билет с этой планеты, Неолог? – спросил Неоперис, игнорируя спутника своего друга. Повисло молчание.
– Эксперимент окончен?
Неолог молча кивнул.
– Этот хлопец мечтает о рабстве. Болван…
– Не тебе судить, – поспешил оборвать друга Неоперис. – Я же говорил, что у исполнителей другой взгляд на жизнь, они по-другому её понимают, вот и всё. Ничего не сделаешь против хирургического вмешательства. Словами тем более. Тут не психология нужна, а скальпель…
– Достаточно, – прервал друга Неолог. – В любом случае, я уезжаю с этой треклятой планеты. Брошу вот этого молодца в его любимый мусорный бак и улечу отсюда… – глаза Неолога, пытавшегося сохранить спокойствие, на миг заблестели, но тут же потухли. – Так что… ты тоже можешь переезжать в свой основной кабинет.
– Поедем вместе?
– Езжай хоть сейчас, – ответил Неолог. – Мне ещё отводить ГЗ в детский сад за ручку и возвращаться в город. Это может занять пару дней. Счастливо.
Неолог холодно взглянул на Неопериса и аккуратно закрыл за собой дверь. «Интересно… – подумал Неоперис. – а я уж было подумал, что у него получится. Видно, чудес не бывает…»
С этой мыслью он скомкал билетик, выкинул его в угол и снова сел за стол.
II
Дома становились всё ниже и ниже. Город молчаливо провожал своих гостей. Неолог шёл, как всегда, немного впереди, а ГЗ – сразу за ним. Весь путь проходил в гробовой тишине. Неолог шёл, опустив взгляд на песок, лишь изредка проверяя, на правильном ли они пути. Но какой путь был правильным?
Пятиэтажные дома медленно стёрлись до четырёхэтажных, и те вскоре потеряли свой верх. За очередной грядой кварталов, теперь уже маленьких и жалких, а не высоких и величавых, виднеется она – пустыня. Настоящая, пустая пустыня, с которой начиналось всё. И вот снова эта пустующая опоясывающая город дорога, и вот Неолог снова перешёл её, но уже в другую сторону. Они вышли из города, формально едва в нём побывав. Неолог убедился, что отсюда отходит дорога в нужное поместье, и двинулся по её обочине. Время от времени мимо проезжали беспилотные внедорожники, обдавая путников клубами пыли и песка, но и на них Неолог уже не обращал внимания. Вот и та самая решётка, около которой его раздавило, а Неолог даже не заметил её. Его мысли были заняты другим.
– Как досадно, – он начал говорить так неожиданно, что ГЗ вздрогнул, и на его лбу выступил холодный пот. – Как досадно… Я думал, что общество может не только отстранять от себя, но и завлекать, кушать невинных червячков без остатка. Я думал, что можно сделать такую рекламу, что даже тот, кто никогда не знал ни радости, ни печали, ни победы, ни поражения, ни наслаждения, ни боли, согласится принять всё это в свою жизнь… Ты ведь сделал осознанный выбор, правда? Ты научился думать, и ты сделал вывод, что тебе лучше сидеть в луже, чем бороздить океаны… Я надеялся, – он оглянулся на ГЗ, и его голос вздрогнул, – что ты, существо, свободное от предрассудков, сделаешь выбор в пользу общества. Но теперь я вижу, что общество создавалось только сильными, что человек в здравом уме, живший без всяких мыслей, взвесив все «за» и «против»… не примет общества. Как досадно… Как досадно… Ты ведь не узнаешь стольких вещей… Ты не узнаешь ни дружбы, ни любви, ни вражды, ни конкуренции. Ты же просто душишь себя, придурок. Не слушаешь? Ну и правильно. Твой выбор должен быть абсолютно объективным, ничьё мнение не должно влиять на него. Но мнение об абстрактных вещах неизбежно формируется под влиянием других мнений, так?..