На третьем этаже меня уже ждали.
-Доктор Джонс? – он стоял у лестницы, я сразу увидела табличку с его именем на халате.
-Да, мисс Беннет, здравствуйте.
-Здравствуйте, как она?
-Ваша мама чувствует себя намного лучше. Мы выпишем ее завтра.
-А что же с ней было?
-Обыкновенный срыв. Вам, стоит поберечь вашу маму и ее нервы.
-Да, доктор. Спасибо вам. Могу я ее навестить?
-Конечно, она, правда, сейчас спит, режим сна полностью сбился.
-Я только посижу рядом.
-Хорошо, я вас провожу.
Мы вошли в ее палату, я прошла к креслу, в это время мой взгляд был прикован к полностью обездвиженной маме. «Она только спит» - успокаивала я себя.
Доктор этим временем проверял показатели на приборах, записал себе в книжку.
-Только недолго. Ей нужен покой.
-Хорошо.
Я села в кресло, боялась сделать лишнее движение, лишь бы ее не разбудить.
Мне было ее сейчас так жалко. Она вынуждена лежать здесь из-за меня. Она болеет, а я этим временем развлекаюсь. Лучше бы я была вместо нее.
-Прости меня – прошептала я, - прости. Я ужасная дочь. Ты не виновата, что я такая отвратительная. Это все я. Прости меня, пожалуйста.
Слезы стояли в глазах, но я не давала им выйти наружу.
-Ты должна быть сейчас дома, а не здесь. Готовить со мной ужин, пусть без папы, с тобой я тоже очень люблю это делать. Хочу, чтобы ты снова спрашивала у меня про парней, про все что угодно, лишь бы ты была здорова и счастлива. А я теперь всегда буду переступать через себя. Я буду стараться. Пожалуйста, мам не болей.
Дверь открылась, и внутрь просунулась голова доктора.
-Мисс Беннет, уже время.
-Да, я уже ухожу.
-Я скучаю. До встречи.
Я коснулась кончиками пальцев кровати, затем встала и ушла.
Была я в больнице около десяти минут, а мне показалось, что часа два.
-Как она? – спросил Алекс, как только я села в машину.
-Хорошо. Завтра ее выпишут.
-Это здорово – улыбнулся он, - ты рада?
-Конечно, рада! Что ты спрашиваешь? Просто это я виновата, что она здесь оказалась. Как я буду смотреть ей в глаза?
-Тебя не пустили к ней?
-Нет, пустили. Она спала. Ладно, поехали. Как мы можем здесь стоять, если парковка запрещена? Ты знак не заметил?
-Мне все можно.
-Ага, конечно. Гони уже на свою рыбалку.
-Есть, мэм.
Он завел машину, и мы поехали за город.
Я грустила всю дорогу, Алекс пытался развеселить меня, но его попытки были тщетны.
-Если ты сейчас же не улыбнешься, я зацелую тебя до смерти – заявил он.
Я посмотрела на него как на ненормального, а потом еле заметно улыбнулась.
-Так-то лучше.
-Почему мы так долго едем?
Алекс, не отвечая, увеличил скорость.
Не смотря на мое внешне холодное спокойствие, внутри что-то стонало и выло. Я так сильно по маме никогда не скучала. Как я так могла к ней относиться? Почему мы приносим боль своим самым любимым и родным людям, иногда даже этого не замечая? Все сложно, чтобы просто объяснить. Слишком много нужно времени, чтобы это действительно понять.
Я смотрю на Алекса, его взор направлен на дорогу, изредка он осматривает окрестности, холмы, и совсем малость его внимания достается мне, но мне не обидно. Наоборот. Я могу его как следует рассмотреть. Каждый раз я вижу в нем что-то новое. Что-то чего раньше не замечала. Самое забавное из его эмоций, бывает редко, это когда он смеется, то щурит глаза. Не знаю зачем, но это прикольно. В это время он выглядит безобидно и по-детски наивно, или же он просто издевается надо мной.
Миновав один поворот, мы окажемся у озера. Алекс отцепит лодку от машины, перенесет все необходимое и мы отчалим от берега. Мы сядем друг напротив друга, он будет грести веслами, а я наблюдать за ним. Когда мой взгляд столкнется с его, то больше не промелькнет в нем осколок насмешки или тупое безразличие. Он улыбнется мне, а я улыбнусь ему. Он уже сотый раз говорит, что я грустная сегодня, а мне только остается отводить взгляд и смотреть на дребезжащую воду или переводить разговор.
Где-то там слабое, совсем обессиленное солнце прячется за сворой тяжелых грозных туч. Горы, словно большие и взрослые наставники, слегка заросшие зеленым массивом возвышаются над всей землей, превосходя по величию и знатности всю природу, которая не удостоилась подняться так высоко. Всё вокруг им завидует и перешептывается, а они отражают своей скалистой натурой все слухи, создавая легкий и приятный для слуха шум.