– Чо?
Человек в шляпе засунул папиросы в карман пальто, и завёл руки за спину, оглянувшись при этом вокруг. На улице было совершенно пустынно. И тут Петруха заметил, как мужик этот, в пальто который, руками за спиной раздвигает свою трость. Продолжая что-то спрашивать у клошара, он тихо вытянул из трости длинный клинок, и держал его за спиной правой рукой, остриём вниз. Затем резким движением вывел жало вперёд, и нанёс сильный удар этим стилетом в центр туловища своего собеседника, тут же прихватив его левой за плечо. Тот, очевидно, от страшной боли, раскрыл в беззвучном крике рот – не мог вдохнуть. Провернув орудие вращательным движением по часовой стрелке один раз, убийца, уперев левую руку в верхнюю часть груди своей жертвы, с усилием вытащил клинок из раны. Бомж рухнул на траву.
Сказав это, Петруха прижал руку к груди, и признался:
– От такой жуткой картины будто на себе почувствовал, как тому бедняге больно.
Я уточнил:
– И что потом было?
– А потом этот злодей оттащил тело безвинно убитого к канализационному люку, в двух шагах от того места, и сбросил туда. После вытер клинок о траву, вложил обратно в трость, и спокойно пошёл по тротуару. Я зажмурился, и лежал так, сам не знаю сколько. Потом вылез, и тихо-тихо двинул подальше.
Валерий Сергеевич, покачал головой, долил в чашку уже остывшего чая, взглянул на Тимофея, и заключил:
– А ты говоришь – черти. Тут жути и без них хватает.
Палинский поёжился:
– Чего-то мне от вашего рассказа даже зябко сделалось. Неужели это всё в самом деле произошло? Больше Витёк тот ничего не добавил?
Попов кивнул:
– Сказал ещё совсем немного – сделал неутешительный вывод из своих умозаключений. Заявил, что с того момента ему стало совершенно точно понятно – кто-то убивал на улицах именно бомжей. И скорее всего, это и есть тот душегубец, который забил обрезком трубы тогда в подвале его товарищей. И самое главное – понял, что этот страшный убийца, самое вероятное, ищет именно его, он же ведь один изо всех спасся, убежал. И он – свидетель. С тех пор Витёк и прятался без конца. Рассказал, что пытался из города уехать, выходил на трассу, но кто же его подберёт? А автобусом или поездом ехать – денег нет. Вот так и менял лёжки, больше двух дней на одном месте не задерживался.
Перед тем, как я его с улицы притащил, он собирался в соседней «сталинке», в подвале переночевать, но там дверь вдруг на замке оказалась. Видать, кто-то из жильцов заметил его раньше, и дверь запер. Решил возле Одеона переждать до ночи, потом ещё на квартале поискать, да видать, оклюк на морозе, и отключился.
Попов отхлебнул из чашки, поставил её на блюдце, и завершил свой рассказ:
– Так и оказался около Одеона. После этого мы поболтали ещё немного, и он заснул. Утром собрался, на прощание сказал: «Спасибо тебе, добрый человек», и ушёл. Вот такую историю, Тимофей, я знаю о пустом доме, которым ты интересуешься.
– Не знаете, что с ним дальше было?
– Нет Тимофей, не знаю. Больше он в моём поле зрения не возникал. Думаю, загиб как-нибудь. Жить за гранью разумного, это знаешь ли, не так просто.
– Да уж, это точно. Жалко их, конечно, – ответил Тим.
– Жалеть их сильно не стоит, это – сознательный выбор. А исправлять что-то в своей жизни эти люди сами не хотят. Вот помочь в меру сил – про это надо помнить. Ты куришь?
– Нет. Бросил пару лет назад.
– Молодец, и правильно. Вот тебе подсказка – если не боишься соблазна, то пачку сигарет всё равно носи в кармане. Иной раз угостишь кого.
– Понял. Что-то в голову даже не приходило. Сейчас же и куплю. Спасибо за совет.
Тимофей не стал признаваться, что это он уже давно делает – хотелось доставить собеседнику приятное чувство собственной значимости. Вспомнил про утреннюю встречу:
– Да, Валерий Сергеевич, чуть не забыл – вам привет от Санька́. Я с ним утром, в парке познакомился. Интересный оказался человек.
Попов кивнул:
– А-а, Саша. Ну да, ну да. Знаком с ним. Спасибо. Кстати, я с ним как раз на почве этого дела познакомился.
– Вот как?
– Да. Была мысль одно время разыскать того Витька́ – помочь чем-нибудь, да и расспросить ещё раз поподробнее. Я тогда просто бомжей на улице останавливал, и пытался наводящие вопросы задавать. Большинство шарахались, как от чумы. Но Саня вот на диалог пошёл, это он как раз мне всё хорошо и объяснил. Сказал: «Дядя Валера, забудь про него, век у бомжа короткий, он явно уже давно на небесах – здоровья нету, еда плохая, да и случается она через день. К тому же пьём всякую дрянь. Либо сам скончался, либо дураки какие-нибудь, забавы ради забили». Вот как-то так.
Взглянув на него, Тимофей понял, что время вышло – хозяин выглядел усталым, и расстроенным. «Ему уже отдыхать нужно, пора идти, однако». Встал, и протянул руку:
– Валерий Сергеевич, большое спасибо за разговор. Вы мне много интересного рассказали. Без вас я бы этого никогда не узнал. Теперь продолжу поиски в других сферах. Спасибо.
Валерий Сергеевич поднялся с кресла, пожал ему руку, и поинтересовался, – может побудешь ещё, а то я чаю свежего пойду, заварю?
– Спасибо, не нужно, пожалуй, пойду уже. Вы и так пол дня на меня извели, когда-то и отдыхать нужно. Да, Валерий Сергеевич, извините, чуть не забыл – там в пакете, я на вешалке его оставил, макароны, печеньки. Это чтобы вам лишний раз в магазин не ходить. Не откажитесь, возьмите.
Попов развёл руками:
– А чего отказываться? Конечно, возьму. Большое спасибо за помощь. Сейчас я за деньгами схожу, не убегай.
Палинский замахал руками:
– Нет, нет, нет! Денег я не возьму, о чём вы? Мне не трудно, это – подарок. Пойду я уже, спасибо вам большое.
– Ну смотри, Тимофей, как пожелаешь. А то побудь ещё, у меня много историй. Слушай, а тебе гитара мастеровая не нужна? Не играешь?
– Вообще-то нет. А что, вы продаёте?
– Да нет, нет. У меня просто хороший знакомый есть, Борисом зовут, он как раз гитарный мастер. Мастерская его тут, неподалёку. Очень хорошие инструменты делает. К нему со всей Сибири музыканты едут, очередь целая. Или, может кому из знакомых нужно? Хотя, его в городе все уж знают. Ладно, давай прощаться. Звони, заходи ещё, если что-то понадобится. Пока жив – поделюсь историей.
– Хорошо, Валерий Сергеевич, спасибо, не отказали. Нужда возникнет, обращусь обязательно.
*****
Распрощавшись с Поповым, Тимофей вышел на улицу. Постояв немного у подъезда, решил, что делать дальше: «Так, нужно до Палыча доехать, у него опыт большой, связей много, может чего подскажет», – и двинул к остановке. На поворотной площади, сбоку от павильончика для пассажиров, приютился киоск «ЛигаПресс», а рядом с ним, вплотную – совсем узенький крытый ларёк с афишей «Табак». Он тут же вспомнил совет Попова, и, подойдя ближе, купил пачку «Кэмела», засовывая её в карман куртки, подумал: «Жалеть не нужно, но вот помочь никто не мешает».
Подошёл автобус, и он устроился возле окна. Когда тронулись, с большим вниманием принялся всматриваться в проплывающие мимо дома, афиши, проходящих людей. Тимофей всю свою жизнь прожил в Тайгарске, надолго никогда не уезжал. Сам себе неоднократно признавался: «Люблю этот город, ни в каком другом не хотел бы жить. Даже и не пойму, за что, но он на самом деле не похож ни на какой другой. Некоторые чувства не объяснить словами, это как любовь к близким – их ведь любишь не за что-то, а просто потому, что они есть. Я здесь родился и вырос, и не мыслю себя где-то в ином месте. Замечаю все изменения, какие происходят на улицах, люблю заходить в незнакомые раньше уголки, с удовольствием отмечаю – вот этих пейзажей раньше не видел. Одним словом – Тимофей-городовед…»
Автобус катился, задерживаясь на остановках, пассажир бродил в своих мыслях, и успел забыть, куда он направился, и зачем. Увидев в окно памятник царю-реформатору, Палинский вздрогнул, – Что сидишь, выходить нужно, а ты растворился в воспоминаниях!