Гости разделись, сели за стол, и Александр Семёнович не стал дожидаться вопросов от собеседника, а первый перешёл к делу:
– Тимоха, Палыч мне намекнул, что у тебя какой-то интерес к давним происшествиям возник. Говори, в чём проблема?
Тимофей, разворачивая конфету, кивнул:
– Да, сейчас всё подробно расскажу.
И пока Зуля занималась сервировкой стола, он, стараясь ничего не пропустить, изложил Чащину всю цепочку информации, всё то, что ему удалось узнать об истории, которая произошла в пустом доме, где обитал «неведомый чёрт», начиная от момента первого разговора с Пал Палычем. В своём рассказе стремился вспомнить все мелочи, объяснил предысторию знакомства с каждым из «информаторов», даже дал их личностные характеристики, насколько это позволяли его личный опыт и знания психологии людей.
Палинский хорошо понимал, что скрывать какие-то детали не имеет никакого смысла. Чащин – хоть и «мент в отставке», но «бывших сотрудников не бывает», и он, занявшись его вопросом, – а Тимофей очень надеялся на это, – сам всё постепенно узнает, и будет очень неудобно потом оправдываться за утаивание каких-то моментов. Поэтому, он во всех подробностях, какие помнил, рассказал также историю возникновения дружеских отношений между Поповым и Афанасьевым. Не забыл сообщить также и о совете, который Алексей получил на крыльце горотдела от дознавателя, в тот самый день, когда перепуганный сторож приполз в дежурную часть. Чащин долго хохотал, когда услышал рассказ о предупреждении африканских шаманов, которое Попов передал Палычу, объясняя необходимость в поисках бронзовых фигурок Будды, а дослушав, хлопал себя по коленке: «Так ведь не рухнуло небо – живём же!»
Не произнеся ни одного слова, Чащин внимательнее всего выслушал эпизод, переданный бомжом по имени Витёк, о моменте убийства троих бездомных в подвале пустующего дома. Попросил Тимофея повторить этот момент ещё раз. В конце рассказа только покачал головой из стороны в сторону.
Выпив в течении всей беседы не менее пяти чашек чая каждый, и не единожды посетив туалет в кафе, оба, наконец замолчали. Палинский приготовился к встречным вопросам, и Чащин, кивнув головой, внимательно посмотрел Тимофею в глаза:
– Тимоха, я не услышал самого главного – а ты чего так беспокоишься из-за этого дела?
Палинский замолчал. После длительной паузы, во время которой он задумчиво брякал ложкой в остывшем уже чае, медленно произнёс:
– Александр Семёнович, нет никакого желания соврать, или ввести вас в заблуждение, поверьте, но я сам не могу толком этого объяснить – ну, может быть, необъяснимость загадки будоражит. Да ещё с ходу стали известны такие жуткие факты, что уже интересно стало – что за этим стоит. Ну и ещё один момент – я когда в институте учился, мимо этого домика частенько проходил, он в те времена был белой известью забелёный, и по какой-то причине уже тогда привлекал внимание. В том районе старинных домов много, они все белёные были, но вот только этот взгляд притягивал. Помню, всегда мысль появлялась, когда мимо него путь шёл: «Что там раньше находилось, какая жизнь там шла?». Ну вот и всё, пожалуй.
Чащин пожевал губами, и пробормотал вполголоса, обращаясь, очевидно, сам к себе:
– Какой там адрес?
Тимофей на мгновение задумался, и определил:
– По-моему двенадцатый дом. Да, точно двенадцатый! Ментовка под номером пятнадцать, а домик на противоположной стороне, значит – чётная. А перед ним, по ходу – горсад, там домов нет.
Собеседник перебил:
– Да, точно, там перед парком последний дом, в нём раньше «шестёрка» базировалась, а он точно десятый. Значит верно – этот под номером двенадцать. Значит – город Тайгарск, улица Народная, дом 12. Хорошо, Тимофей, я всё понял. После обеда мне как раз в отдел нужно зайти – поискать в архиве своё личное дело. Рапорты о наградах нужно посмотреть – даты, ещё кое-что. Льготы оформить. В архив я сам пойду, меня запустят – как никак я там столько лет ответственным был за хранение дел. Сотрудники – все мои ученики, не откажут. Вот я по адресной зацепке и попытаюсь дела эти поискать. А год какой был? Ну, когда убийство произошло? Не знаешь?
Палинский развёл руками:
– Александр Семёнович, да я только примерно могу предположить. Точно-то знать не могу. Ну, лет пятьдесят назад. Грубо где-то так.
– Ну ладно, хоть это есть. Хорошо. Я тебе тогда в вечернее время позвоню, а ты телефон рядышком держи, звонок не отключай. Если что-то попадётся, то скажу, чтоб ты завтра сюда же подошёл. Сможешь?
Тимофей закивал головой:
– Да, конечно. Я даже отпуск на ближайшее время взял. Когда скажете, тогда и буду.
Чащин положил ладонь на столешницу:
– Ну вот и отличненько. Если мне ещё время понадобится, то я тогда уточню в какой день точнее. Может, послезавтра. И ещё один момент – ты мне ответишь только: «Понял, подойду», и никаких деталей больше. Запомнил?
– Да само собой, я понимаю.
Собеседник огляделся:
– Слушай, Тимоха, а Палыч так и не появился. Видать, занят совсем. А может, и поехал куда. Ну что, тогда расходимся?
– Ну да. Только Зуле надо сказать. Пойду, найду её.
Распрощавшись с поварами, Чащин с Тимофеем вышли из кафе. Чащин протянул руку:
– Ну что, до свиданья. Я ещё на рынок загляну, надо кое-что посмотреть. Ты домой?
– Да нет, ещё в одно место надо добраться, потом уже до дому.
– Тогда пока, вечерком звякну.
Выйдя из двора, Тимофей остановился: «Ну что – двинуть домой? Придётся ждать до вечера. Так, пока время есть, надо к Маргарите наведаться, а то обижается постоянно. Потом не понятно, как дела пойдут», – и набрал номер. Рита ответила почти сразу:
– Алё, привет Тимоха.
– Здравствуй, Маргарита. Дома?
– Я дома, но у меня человек сейчас. Работаю. После ещё один появится. Если зайти хотел, то прямо сейчас не получится. Часа через полтора освобожусь.
– Понял. Ладно, в следующий раз загляну.
– Хорошо, Тим. Позвоню.
– Понял. Пока.
Пока разговаривал с Маргаритой, успел почти дойти до остановки. Из-за поворота как раз выглянул трамвай. Устроившись возле окна, глядя на пробегающие мимо улицы, Тимофей погрузился в мысли – они безостановочно крутились вокруг недавнего разговора: «Получится у Семёныча найти хоть что-то? Не так всё просто. Хорошо, что он работу эту знает. Тут, конечно, просто повезло. К любому другому обратись – он и войти в этот архив не сможет. А уж официально вообще ловить нечего – оснований никаких. Только ждать. Хуже нету».
Добравшись до дома, включил чайник, и прошёл на балкон. Взобравшись на свой «наблюдательный пост», удивился – дневная панорама города разительно отличалась от вечерней, магический шарм ночной таинственности отсутствовал напрочь. Улицы выглядели слишком просто, были грязноваты, автомобили суетно сворачивали с центральной магистрали на прилегающие дороги, разбегаясь по жилым кварталам. Неожиданно громко сработал вызов мобильника – Тимофей сразу ответил:
– Алё-алё, – глянув на дисплей, добавил, – Пал Палыч, здравствуйте!
– Привет, Тимоха! Ты где сейчас?
– Дома я, звонка жду.
– От кого ждёшь звонок?
– От Александра Семёновича.
– Виделся с ним?
– Ага. А вы в отъезде?
– Да, с утра отъезжал. Сейчас на трассе. Домой двигаюсь. Слушай, ты перед тем, как спать пойдёшь, меня набери, скажи – поговорил, или нет, а завтра подбегай в кафе. Я с утра буду.
– Хорошо, договорились.
– Давай, Олегыч, пока.
Закончив говорить, Тимофей отправился на кухню: «Поесть нужно – в отпуске я, или нет?» Схватился за кастрюлю, заглянул в холодильник, но задержавшись на замороженной курице, решил не заморачиваться – залил кипятком фастфудный супчик с сухариками, нарезал томатов, и уже заканчивая с обедом, увидел на телефоне, который предусмотрительно положил на стол, входящий звонок – Маргарита. Дожёвывая салат, поставил на громкую связь: