Мудрый Счастливчик сообразил, что сейчас ему лучше промолчать, чтобы все не испортить.
— Знаешь что? — спросил Старый Охотник после долгого молчания. — Ты прав. Большой Рык и так слишком многое разрушил и слопал. С какой стати я должен позволять ему победить еще и меня, Старого Охотника? Не жирно ли будет?
Он шагнул в сторону от россыпи мяса.
Счастливчик залился счастливым лаем и нырнул под прилавок, не забыв как можно дальше обогнуть лужу воды и шипящую змею. Он был хорошо воспитанным псом, поэтому первым делом благодарно вылизал морду Старому Охотнику и был сполна вознагражден довольным ворчанием старика.
Продемонстрировав друг другу свое почтение и расположение, оба пса, чрезвычайно довольные друг другом, растянулись на полу и набросились на еду.
Полуоттаявшее мясо на вкус оказалось лучше всего, что Счастливчик пробовал в своей жизни или только мечтал попробовать. Он пожирал его шумно, жадно, грязно и быстро. Только после того, как был утолен приступ волчьего голода, он стал жевать более тщательно и даже нашел в себе силы поддерживать светский разговор со Старым Охотником.
До чего же это оказалось здорово — есть мясо вместе с другом!
— Ну-с, — прошамкал Старый Охотник, впиваясь зубами в полуобглоданную кость. — Где ты был, когда все это случилось?
Счастливчику даже в голову не пришло уточнять, что имеется в виду. Ясное дело, что речь шла о Большом Рыке!
— Я был в Западне, — ответил он, невольно поежившись при одном воспоминании. — Меня поймали несколько без-солнечниц тому назад.
— Не повезло, приятель, — сочувственно покачал головой Старый Охотник.
— И не говори! Хотя, это как посмотреть. Большой Рык освободил меня. Может, Собака-Земля сжалилась надо мной. — Счастливчик ненадолго задумался, потом посерьезнел. — Нужно будет зарыть для нее кусочек мясца, когда выйду наружу.
— Верно говоришь. Только не забудь оставить побольше для себя. Собака-Земля поймет, она мудрая.
— Ты прав! — Счастливчик был в восторге от рассудительности и понимания старого пса. — А ты? Где был ты, когда случился Рык?
Старый Охотник крякнул и зажмурился, видимо, вспомнив что-то приятное.
— Охотился на кроликов в парке. И с большим успехом, смею тебя заверить.
Счастливчик облизнулся. Теперь, когда ужасный голод перестал глодать изнутри его живот, он мог позволить себе с приятной тоской вспомнить вкус свежей крольчатины.
— Что и говорить, гоняться за ними — одно удовольствие, — горячо поддержал он. — Но поймать бывает нелегко.
— Тут нужна воля, — крякнул старик, слизывая последние кусочки мяса с кости. — И чуток хитрости. Притворись дружелюбным, дай кролику понять, что ты ничем ему не угрожаешь. Держись спокойно и равнодушно, а главное, не показывай свой голод, как бы он тебя не терзал! И вот когда пушистый дурачок подойдет на расстояние вытянутой лапы — тогда прыгай!
— Да я так раньше и делал, только эти кролики такие верткие, прямо из лап выскальзывают.
— А ты навались на него всем телом! Кролика одними лапами не поймаешь, он тут же выкрутится!
— Спасибо! — с благодарностью закивал Счастливчик. Всем своим самым лучшим охотничьим приемам он был обязан Старому Охотнику. — Что и говорить, ты лучший охотник из всех, кого я знаю. Наверное, ты с самого детства ловил дичь на воле! Я и сам вижу, что мне нужно научиться настоящей охоте, а не только попрошайничеству да вынюхиванию, где что плохо лежит.
Некоторое время Старый Охотник задумчиво глодал кость, вылизывая мозг.
— Знаешь, я ведь не всю свою жизнь жил вольным, — пробормотал он. Потом сел, с наслаждением поскреб шею задней лапой, а потом слегка раздвинул свою густую шерсть. — Видал?
Счастливчик замер с разинутой пастью. Этот тонкий участок голой незарастающей шкуры никак не мог быть тем, о чем он подумал! Или?..
— Когда-то я был цепной собакой.
Счастливчик ушам своим не верил.
— Ты? Ты жил с Длиннолапыми?
— Давно, когда щенком был, — ворчливо ответил Старый Охотник. — И совсем недолго, слава небесам! Мои Длиннолапые куда-то переехали, а меня с собой решили не брать. Так я начал выживать сам по себе. Но врать не стану — был и я цепной собакой.
— А как же твой… Ну, этот… — пролепетал Счастливчик, не в силах даже произнести вслух это слово.
— Ошейник, что ли? Я сам содрал его с себя. Честно скажу, это было непросто, — глаза Старого Охотника помрачнели. — Но что было делать? Я рос очень быстро, ошейник с каждым днем все сильнее врезался мне в шею. Если бы я его не разгрыз, он бы меня точно удавил. Пришлось жевать его целый день, да еще всю ночь в придачу, но я справился. Зато теперь я точно знаю: умру, а больше никогда не стану собачкой-на-поводочке!