Поругивая Жюва, Фандор, как ни в чем не бывало, достал из кармана портсигар и закурил сигарету.
— Излечимся от этого недуга по методу гомеопатов, — сказал он, — натравим два яда друг на друга и одержим победу.
Бросив на стул пальто, Фандор уселся рядом с Жювом и в точности скопировал его позу.
— Ей-богу, Жюв, — продолжал он зубоскальствовать, — сейчас кровь ударит нам в голову и у нас возникнут фантастические мысли… Знаете, я все вижу в розовом цвете — Элен поправляется, О Фантомасе не слышно, честное слово, Жюв, пробил наш звездный час!
Фандор разглагольствовал с необычной для него раскованностью.
Вообще-то он отличался веселым нравом, но, как все люди серьезные, был скорее скептиком, чем оптимистом, и тревога за будущее посещала его чаще, чем надежда.
Жюв на секунду расстался с трубкой, которая уже едва дышала, и в раздумье покачал головой:
— Видит бог, у меня и в мыслях нет расстраивать тебя, Фандор, но, знаешь, разумней всего — не строить слишком смелых планов и не питать иллюзий… Чтобы потом не разочаровываться.
Слова Жюва Фандор встретил сочувственной гримасой.
— Хватит, — воскликнул он, — довольно ворчать, старый брюзга… Что вам неймется, дружище Жюв? Я говорю об очевидных фактах. Дела Элен идут на поправку — кто стал бы это оспаривать? Температура нормальная, осложнение, по словам Дро, не предвидится… Тысяча чертей!.. Я вправе питать капельку надежды.
Жюв опять покачал головой.
— Элен гораздо лучше, с этим я согласен, но вот как быть с Фантомасом?
— А что?
— Да ничего, — улыбнулся Жюв. — Послушай, Фандор, сдается мне, не очень-то ты считаешься с нашим грозным противником. Фантомас ни с того ни с сего исчез, и ты этому рад, а меня вот гложет тревога… В деле, известном как «дело жокея в маске», Фантомас потерпел скандальное поражение… Но знаешь, малыш, не могу поверить, чтобы Повелитель ужасов, Король страха, Гений преступления исчез после поражения; тебя это радует, а меня пугает… Ты говоришь — о Фантомасе ни слуху ни духу… Все верно, но я не из тех, кто верит пословице «нет новостей — добрая новость». Если Фантомас затаился и не пытается мстить, значит, он что-то замышляет, готовит новое злодеяние, хочет застать нас врасплох, он объявится внезапно — еще более грозный и ужасающий.
Жюв говорил на одном дыхании, не прерываясь, — так говорит человек, который делится плодами долгих раздумий. Фандор слушал его со всей серьезностью: трудно было не согласиться с Жювом.
«Дело с жокеем в маске» было одним из самых крупных поражений Фантомаса.
Ему не удалось стать президентом клуба и пришлось, в соответствии с условиями пари, заплатить целый миллион Максону, который благополучно отбыл в Америку; поэтому, если Фантомас был жив — а сомневаться в этом не приходилось — он наверняка замышлял коварную месть.
Фандор признал, что праздновать победу рано:
— Вы правы, Жюв, с Фантомасом все время надо быть начеку; зря я радуюсь, скорее всего прекращение военных действий — лишь временная передышка.
Фандор немного помолчал, потом добавил:
— Вот что я хотел сказать вам, Жюв… Трудно поверить, что в этой истории со взрывом сейфа Фантомас не докопался до истины. Скорее всего он знает, что мы желали его смерти, знает, что Элен ранена и находится в больнице у Дро… Бьюсь об заклад, этого вполне достаточно, чтобы Гений преступления обрушил на нас новые репрессии.
— Но довольно! — заключил Фандор. — Хватит о серьезном! В конце концов плевать мы хотели… Я лично Фантомаса не боюсь, да и вы не из пугливых, надо будет — сразимся с ним не на жизнь, а на смерть, я хоть сейчас готов к схватке!.. Тем более, что Элен в безопасности и бояться за нее нечего.
Заявление Фандора ничуть не удивило Жюва. Сыщик прекрасно знал своего друга и был уверен в его искренности. Слова Фандора не были бравадой, ведь и в его собственной душе клокотали такие же чувства.
Для Жюва Фантомас был врагом всех честных людей, презревшим Закон, палачом, жаждавшим править миром по Законам страха; в борьбе с этим заклятым преступником Жюв видел главный свой долг, а был он из тех, для кого выполнение долга, как бы ни был он труден и тягостен, становится всепоглощающей страстью.
В ответ на слова Фандора Жюв даже не улыбнулся. Он был так серьезен и озабочен, что журналист не выдержал и, по обыкновению, выпалил то, что думал:
— Я вовсе не хочу обидеть вас, дорогой мой Жюв, но вы — точно президент Республики перед началом банкета… Глядя на вас, подумаешь, будто вы представили себе собственные похороны или вспомнили, что пора платить за квартиру, короче — вид у вас невеселый… В чем дело? О чем вы думали перед моим приходом?