Днем к судье во Дворец правосудия заявился санитар Клод. Он сказал, будто бы его послала Амели, которая ни за что не хочет оставаться в лечебнице.
Опасаясь гнева мужа — он ведь теперь знал, что Себастьян Перрон был ее любовником, — она умоляла судью любой ценой вызволить ее из лечебницы, уверяла, что чувствует себя неплохо и переезда не боится.
Сообщение санитара Клода застало судью врасплох. Он не знал, что сказать ему, и они договорились встретиться через два часа.
За это время санитар Клод еще раз посетил Себастьяна Перрона. Правда, тот не признал в нем Клода, потому что санитар был в искусно наложенном гриме и предстал в облике Мариуса, друга детства судьи, который был посвящен во все его злоключения; при виде Мариуса Себастьян Перрон радостно вскрикнул.
— Тебя послал сам бог, — обрадовался он и рассказал Мариусу о просьбе Амели, переданной через санитара Клода.
— Что делать, дружище, как похитить любимую женщину? Как отвратить нависшую над ней опасность?
Мариус улыбнулся.
— Когда должен придти Клод? — спросил он, хотя знал это лучше, чем кто бы то ни было.
— Через два часа, — ответил судья.
— Незачем ему появляться здесь еще раз, — рассудил Мариус, — знаю я этого Клода, я оказал ему кой-какие услуги. Судя по вашим словам, он всей душой сочувствует Амели, остальное я беру на себя.
Весь день Себастьян Перрон провел в смертельной тревоге, а к вечеру получил записку: «Сегодня вечером, в девять, у черного хода лечебницы».
Судья явился на свидание минута в минуту, его поджидал так называемый Мариус.
— Дело слажено, — доложил Мариус, — следуйте за мной… Через десять минут мы увезем Амели в безопасное место.
— Увезем в безопасное место… она спасена! — воскликнул судья.
Мариус ничего не ответил, но бросил на Себастьяна Перрона коварный, кровожадный взгляд.
Возлюбленному Амели Тавернье не терпелось узнать, что он должен делать.
— А вдруг нас заметят? Вдруг кто-нибудь следит за нами? — тревожился он.
Загадочно улыбаясь, Мариус уверенно вел своего спутника по темным аллеям парка.
— Единственный, на кого мы можем наткнуться, это санитар Клод, — сказал он.
Помолчав, он с иронией продолжил:
— А уж он-то, клянусь, будет нем, как рыба.
— Да услышит тебя бог, — ответил судья.
С улыбкой на лице Мариус продолжал молча идти вперед.
Амели Тавернье поместили в первом этаже павильона «Б», палата была крайней по коридору и окнами выходила в сад.
Расположение палаты существенно облегчало выполнение задуманного плана; похитить Амели судья намеревался при сообщничестве двух всецело преданных ему лиц — Мариуса и санитара Клода.
Если порой у Себастьяна Перрона и возникали сомнения относительно Мариуса — а был ли он в действительности его другом детства — ему и в голову не могло придти, что Мариус и санитар Клод — одно и то же лицо.
— Осторожно, — предупредил его тот, кто называл себя Мариусом.
Подхватив судью под руку, он повел его в темноте прямо по траве, чтобы под ногами не скрипел гравий.
В палате, где лежала Амели Тавернье, царили тишина и мрак. На белой кровати плашмя лежала больная — то ли женщина, то ли жалкое ее подобие; с той минуты, как Амели оказалась здесь, эта кровать стала для нее воплощением мучительных страданий.
Амели, не переставая, хрипло стонала; из уст ее вырвался душераздирающий стон — жалобный, монотонный, молящий.
Раза два или три, по настоянию коллег, Поль Дро навестил жену. Когда он появлялся в палате, нескончаемый стон на миг прерывался, и Амели с ненавистью и презрением кричала ему в лицо:
— Подлец!.. Ты украл ребенка! Ненавижу тебя… Ненавижу!..
— Глупец! Я никогда не любила тебя… — доносилось сквозь стоны. — Мой любовник — Себастьян Перрон, он — отец Юбера!
Она ожесточалась все сильнее:
— Подонок, трус… мерзкий тип… ты женился на мне ради денег… Зря стараешься — ничего ты не получишь, деньги мои в надежном месте… Ты ничего не унаследуешь — у меня есть сын. Посмей только тронуть его, тебе не поздоровится!..
Потом вновь раздавались жалобные стоны.
— Замолчи, — твердил профессор, бледнея и сдерживаясь из последних сил.
Но Амели не слушала его, его слова лишь подливали масла в огонь.
А потом произошла сцена, страшная своей жестокостью. Днем профессор еще раз зашел проведать больную. Он только что совершил прогулку с Дельфиной Фаржо, сердце его переполняло восхитительно ощущение счастья, которое он всегда испытывал рядом с любимой.