Та лишь кивнула. Она боялась, что голос может выдать ее чувства. Ей казалось, что она находится в алькове, где пара предается любви, не обращая внимания на непрошеного свидетеля. Кроме того, ее колола зависть. Не хватало еще, чтобы это перешло в ревность. Для подобного чувства нет никакого повода. Она не претендовала на любовь и внимание бывшего мужа. С этим было покончено шесть лет назад. Просто годы одиночества и тоски по любви сделали Дейзи слишком уязвимой. Ей было стыдно оттого, что ее заводит вид нежно воркующей парочки.
Похоже, эти двое действительно близки. Не надо быть великим психологом, чтобы понимать это. Хорошо знакомый каждой женщине ореол интимности и чувственности окутывал их как облако. Дейзи никогда не была так спокойна и счастлива в его объятиях, как эта толстушка-баронесса. Они же с Йостом постоянно находились в состоянии скрытого соперничества и создавали вокруг себя немыслимое напряжение. Но все это в прошлом. Теперь ее бывший муж мурлыкал, как сытый кот.
Дейзи собралась с силами и протянула руку.
— Очень рада с вами познакомиться, баронесса Эйзе. Примите мои поздравления, — проговорила она достаточно церемонно.
Баронесса тепло улыбнулась, глядя своими фиалковыми глазами на экс-жену Йоста, однако руки не подала.
— Благодарю вас, Дейзи. Мы с Йостом ждем не дождемся свадьбы. Венчание состоится в Утрехте в кафедральном соборе. — Она имела в виду самый роскошный готический собор в Нижних Землях. — Прием пройдет, видимо, в доме моих родителей. Впрочем, это еще окончательно не решено.
— Не сомневаюсь, что все сложится замечательно, — любезно ответила Дейзи, хотя чувствовала, как слова застревают у нее в горле.
Потом наступило молчание. Ни Эйзе, ни Йост не спешили помочь ей продолжить разговор. Тишина становилась неловкой. Дейзи заметила, что жених и невеста украдкой обмениваются многозначительными взглядами. Наконец Йост решился:
— Я предложил Дейзи как-нибудь пообедать вместе.
— Как это мило! — Эйзе смешно и трогательно взмахнула своими коротенькими ручками. — Мы непременно, слышите, непременно, должны познакомиться поближе.
Йост поднял свою выразительно очерченную бровь:
— К сожалению, сегодня вам это не удастся. Ты нас простишь, Дейзи, если мы тебя покинем? У нас заказан столик…
Распахивая перед Эйзе дверцу «бентли», Йост поймал себя на том, что думает не о предстоящем обеде, а о своей бывшей жене. Что-то с ней не так, вертелось у него в голове. Видимо, что-то случилось. Может быть, финансовые затруднения? Или проблемы в личной жизни? А может, это связано с Питом?
Тут до него дошло, какую он совершил глупость, позволив ей приехать. Этой женщине здесь не место. И уж совсем было глупо приглашать ее в дом. С ней вечно какие-нибудь проблемы, которые начались ровно восемь лет назад, когда он впервые увидел ее.
Как только Йост сел за руль, Эйзе положила ладонь на его бедро.
— Не надо так сильно волноваться, дорогой, — мягко произнесла она. — Все будет хорошо. Вот увидишь, все будет просто прекрасно!
Мужчина поднес ее руку к губам и прикоснулся к пухленьким пальчикам. Однако, даже когда он целовал Эйзе, мысли его были далеко. Его бывшая жена умела каким-то странным образом забираться ему под кожу, не давая спокойно жить. Она поглощала все его мысли и чувства, не прилагая к тому особых усилий. Это у нее здорово получалось, надо отдать ей должное.
Дейзи после их ухода тоже думала о бывшем муже. Пытаясь отвлечься, она стала разбирать чемодан Пита, раскладывать вещи по полкам шкафа и расставлять по местам игрушки.
Ей было неуютно здесь. Отец Йоста умер за два года до того, как она познакомилась с будущим мужем, но дом все еще хранил дух покойного Франца ван Бюренна. В сущности, она никогда в этих стенах не чувствовала себя хозяйкой. Особенно остро Дейзи это ощутила, когда Йост покинул фамильное гнездо, оставив их вдвоем с Питом.
Несколько месяцев она жила в этом огромном доме, старательно делая вид, что у них с мужем все прекрасно, отчаянно сражалась тем самым за будущее своего сына, который должен был вырасти под крышей отчего дома и в дальнейшем пользоваться всеми привилегиями клана ван Бюреннов. Но сделать это было гораздо легче в мыслях, нежели осуществить на деле.
Однажды настал момент, когда притворяться перед собой и окружающими уже не было сил… Еще до отъезда мужа Дейзи не могла больше пяти минут находиться с ним в одной комнате, не имея возможности сказать хотя бы пары слов. Она также устала делать вид, что увлечена светской беседой в то время, когда он любезничал в другом углу с какой-нибудь смазливой девицей. Дейзи страдала, наблюдая за тем, как он ходит, работает, смеется, разговаривает с другими женщинами, прикасается к ним, даже когда просто усаживает их в машину…