- Барон, кажется, вы сошли с ума, - усмехнулся герцог Асский, - Даже самые позитивные из аналитических отделов в нынешних условиях не пророчат вероятность успеха больше двадцати процентов ни одному из претендентов. Уж простите меня, граф, это результаты компьютерного анализа. В таких условиях гражданская война на острове может идти годами. Вы же хотите закончить ее за пять недель?
- Если мы уничтожим претендентов на престол, то союзы, собравшиеся вокруг них, попросту развалятся, - уверенно сказал Эдвард, - Многие феодалы присоединились к тому или иному из претендентов только в надежде на то, что по окончании войны и победе поддерживаемого ими союза получат обещанные награды и земли. Если же у них не будет такой мотивации, то продолжать бороться они не станут, слишком рискованно. Граф станет новым королем и поведет Рейнсвальд в бой, - закончил свою мысль тристанский барон, указав на графа Фларского, - тогда мы и сможем достойно встретить захватчиков.
***
Михаэль был просто в бешенстве. Таким его уже никто давно не видел, да и никто мог вспомнить подобный эмоциональный всплеск у молодого графа. Только с того самого момента, как ему доложили, что группа, отправленная за его семьей, обнаружила только отряд тристанских рейдеров, но не смогла его остановить, в его поведении произошли большие изменения, далеко не лучшую сторону. Борьба с Эдвардом теперь для него стала такой же личной вендеттой, какой являлась и для тристанского барона, винившего Дом Гористаров в гибели своей возлюбленной. Только у Михаэля был еще шанс спасти своих близких. Несколько выживших солдат гарнизона, рассказавшие о нападении, уверяли, что видели, как семью графа грузили на борт одного из челноков, отбывающих на тристанский корабль.
Из-за волнения за близких Михаэль утратил душевное равновесие, став слишком резким и импульсивным. Рвался на фронт, несмотря на уговоры всех своих командующих, уверявших, что именно подобных поступков от него и ждет тристанский барон. Больше всего Эдварду нужна была сама жизнь Михаэля, но он с трудом вслушивался в такие разумные слова. Его жена и его дети были в руках врага, пришедшего на его землю устанавливать здесь свои порядки. И молодой гористарский граф хотел теперь только одного – разбить тристанские и фларские армии, добраться до глотки Эдварда и перерезать ее.
Однако реальность оставалась более угрожающей, чем мог себе представить. Масштабные наступления, предпринятые на ряде участков при поддержке союзников, ощутимых успехов не принесли, тристанцы оказались к ним готовы, и наступающие силы методично уничтожались массированным контратаками. Немало снаряженных и подготовленных дивизий было потеряно, и позже тристанцы сами перешли в наступление, координируя удары флота и сухопутных армий, сумев потеснить гористарские войска почти на всех направлениях, истощенные в предыдущих сражениях.
Единственное, что еще позволяло вести войну с Тристаном на равных, была помощь союзников, но и те уже начинали все больше сомневаться в возможностях Михаэля и самого графа Розмийского, все больше терявшего поддержку тех, кто вначале выступил на его стороне.
Самые тяжелые бои сейчас развернулись на подступах к Калдонии, группе крупных городов и промышленных комплексов, расположенных на территории Калдонийского нагорья, богатой металлическими рудами и делящимися веществами. Еще до начала войны эти территории были превращены в настоящий укрепленный район, покрытый сетью фортов и крепостей, усиленных дотами и бункерами глубокого залегания. И все же, без серьезной поддержки флотом, поскольку после первых понесенных поражений Гористарское графство испытывало хронический недостаток кораблей, гарнизоны не могли успешно отражать атаки тристанских и союзных им войск.
- Я не могу просто так сидеть и ждать, пока нас медленно обгладывают по частям! – каждый раз требовал Михаэль на собраниях командного штаба, - Чем дольше мы ждем и выжидаем, тем быстрее нас разобьют! Я один, что ли, это вижу? Эдвард хозяйничает на нашей земле, а мы не можем его даже отбросить назад!
- Наши силы слишком рассредоточены по большому количеству фронтов, - пытались образумить его командующие. Если начать их отвод обратно к графству, то многие союзники могут посчитать, что ими банально жертвуют для выигрыша в стратегической ситуации. Если же перестать тратить силы в постоянных контратаках, то мы можем удерживать фронт до тех пор, пока не накопим достаточно сил для действительно эффективного удара по противнику.
- Нам нельзя медлить! Нельзя просто сидеть и ждать, надо действовать! – как всегда, рявкал Михаэль и требовал новых ударов, которые оборачивались тяжелыми потерями для гористарских войск, но даже не всегда достигали местных успехов.
Единственный, кто его поддерживал всей душой, был сам граф Розмийский, отлично понимавший, что шансы у него на престол сохраняются ровно до тех пор, пока Гористарское графство играет важную роль в политике Рейнсвальда. Если же оно потеряет свое прежнее значение, а то и вовсе развалиться, о чем уже были прогнозы после последних недель сражений, его надеждам не суждено осуществится. Для успеха же достаточно было отбросить тристанцев и фларцев от границ графства, на что и подталкивал импульсивного Михаэля, заботясь только о собственных интересах, но пользуясь тем, что тот буквально кипел от жажды реванша. Эдвард буквально истреблял его род, часто кичившийся тем, что был одним из самых разветвленных и обширных во всем королевстве. Многие из тех, кто не успел эвакуироваться с захваченных территорий, оказались в ловушке, и только вопрос времени, когда тристанские ищейки до них доберутся.
Михаэль уже объявил, что всех представителей гористарского рода, не занятых на военной службе графства, эвакуируют в глубокий тыл, но здесь все равно не было стопроцентной гарантии их безопасности. Уже начали появляться слухи о тристанских диверсантах, действующих в феоде, чьей специальной задачей был поиск и уничтожение представителей этого семейства. И их работа приносила свои плоды, причем диверсанты при выполнении заданий не жалели никого, ни стариков, ни женщин, ни детей.
- Мы должны атаковать! – в очередной раз доказывал Михаэль, стоя на собрании генералов штаба и вглядываясь в карту Калдонии, где с каждым днем все шире растягивалась линия фронта. Тристанские и фларские войска не останавливали атак ни на час, не давая защитникам ни отдыха, ни возможности перегруппироваться. Как только атакующее подразделение выдыхалось, его тут же сменяли свежие силы, и бои продолжались с еще большим ожесточением. Несколько внешних укрепленных районов уже было потеряно, и теперь сражения шли за один из тех городов, на которые опиралась вся оборона сектора. Если тристанцы смогут его занять, то получат возможность атаковать сразу по нескольким направлениям.
Этот фронт стал настоящей мясорубкой, где постоянно пропадали все новые и новые дивизии, эскадры и полки. То упорство, с которым Эдвард ломился вперед, не могло не вызывать уважения, но Михаэль понимал, что должен разбить его здесь и сейчас, иначе потом уже будет поздно. Слишком сильно прогнется чаша весов на этом фронте. Указав на места, где сейчас по оперативным данным шли бои, снова повторил свои прежние слова
- Мы должны ударить именно здесь, - указав на места, где сейчас по оперативным данным шли бои, Михаэль снова повторил свои прежние слова, - у нас в тылу стоит две почти полностью укомплектованные армии, если сейчас бросить их в бой, то мы сможем переломить ситуацию и нанести тристанцам тяжелое поражение! Ситуацию еще можно спасти!
- Господин, это слишком рискованно, - попытался выступить один из генералов с нашивками танковых войск, - Резервные армии не прошли полную комплектацию и курс тренировок, их возможности невелики. По большей части это всего лишь цифры на картах, в действительности ожидаемых итогов, какие были бы возможны при вводе полноценных армий, не произойдет. Мы можем просто потерять их в боях с уже обстрелянными тристанскими силами. Нам нужно выиграть хотя бы еще четыре дня, пока не подойдут подкрепления с Массарского направления, а это время гарнизон Калдонии вполне в состоянии выиграть для нас даже без внешней поддержки. Он очень хорошо оснащен и подготовлен к подобным боям. Сдача же нескольких рубежей при столь глубоко эшелонированной обороне еще ни о чем не говорит.