Сбитые шаттлы расчерчивали воздух раскаленными метеорами, оставляя за собой столбы дыма и пламени, яркими искрами мелькали кружащиеся в бешенном непрерывном танце истребители, сцепившиеся друг с другом, отмечая яркими вспышками взрыва гибель очередной машины, после чего так же быстро исчезали. С земли им навстречу летели десятки зарядов скорострельных орудий, отстреливавших в приближающиеся цели длинные очереди, стараясь перекрестным огнем закрыть все воздушное пространство.
Выше шел воздушный бой, победа в котором обеспечивала наземным войскам лучшее положение и поддержку огнем с низкой орбиты. Крейсеры и фрегаты сходись на минимальных дистанциях из-за слишком высокой концентрации сил на отдельных участках, и промахнуться, казалось, было невозможно, даже пролетевший мимо назначенной цели снаряд имел все шансы попасть еще в кого-нибудь. И остовы уничтоженных кораблей продолжали висеть на низких орбитах, медленно соскальзывая вниз, к поверхности, оставляя за собой шлейф из горящих обломков и раскаленного дыма.
— Чистота Небес и милость их сопровождают меня от рождения и до последнего дня, и пробуду я в благодати до конца времен, — последний раз повторил Ихиро, трясясь во все стороны, пока челнок вместе с десятками таких же лавировал среди кораблей, десантных шаттлов и перехватчиков, стремительно приближаясь к земле. С трудом собравшись, сержант включил канал связи со всем отрядом, стараясь говорить короткими сжатыми фразами, чтобы случайно не откусить себе кончик языка: — Парни! Слушать меня! Наша задача зачистить плацдарм для отрядов второго эшелона! Ошибка недопустима! Если мы не справимся, все, кто идут позади нас, погибнут! Высаживаемся, делаем свою работу и отправляемся домой на заслуженный отдых! — челнок резко дернулся в сторону, уходя в сторону от нацеленной на них ракеты, и Ихиро выругался, снова крепко приложившись затылком о крепления на своем кресле. — Ник! Нарем! Берете группы один и два! Прикроете фланги, я возьму центр! В зоне высадки ожидается сильно сопротивление противника, поэтому не мешкайте! Задержитесь хотя бы на секунду и вы мертвы! Все! Десятисекундная готовность!
Челнок резко нырнул, вероятно, пытаясь выровнять курс, но потом пилот вынужден был активировать тормозные двигатели, и крепкая боевая машина застонала, треща по швам от резкой перегрузки. Ихиро почти ощутил, как все его внутренности срываются со своих мест, скручиваясь в тугие узлы и теперь настоятельно требуя вывалиться наружу.
— Готовьтесь! — последнее, что бойцы услышали перед тем, как челнок, воя включенными на полную мощь тормозными двигателями, свалился на поверхность острова. Пилот успел выровнять машину, развернув люком в противоположную от укреплений защитников сторону, чтобы десантников не перестреляли концентрированным огнем еще на выходе. — Все! Пошли! Пошли!
— Вперед! — приказал Ихиро, когда крепления, удерживавшие их на месте, с шипением ушли вверх. Солдаты, отлично понимая, что счет идет на секунды, выбегали из помятого и поврежденного челнока, от которого поднимались тонкие струйки дыма и перегретого воздушного пара. Сержант гулко стуча подошвами сапог по металлу опустившегося трапа, на бегу приготовил оружие к стрельбе и последним выскочил из челнока на истоптанную и местами оплавившуюся землю, покрытую многочисленными следами прокатившихся здесь прежде сражений.
Разрытая воронками поверхность, обожженная до состояния растрескавшегося стекла, была усеяна искореженными корпусами уничтоженных в ходе предыдущих попыток штурма танков, десантных челноков и рухнувших на поверхность кораблей. Среди пепельных барханов лежали изуродованные тела солдат, чьи контуры угадывались только по деталям боевых доспехов, и к старым жертвам теперь быстро добавлялись новые.
Сверху продолжали спускаться челноки, и оттуда высаживалось все больше и больше солдат, легкой бронетехники и транспортов поддержки. Освещенные пожарами, разгоравшимися в тех местах, где рухнули сбитые воздушные суда или обломки кораблей, цепочки пехоты сразу же, даже не пытаясь выстроиться в правильные порядки, двигались вперед, стараясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство и выйти к мертвым зонам, куда не доставали бьющие прямой наводкой орудия.
Впереди освещенные прожекторами и постоянно вспыхивающими залпами выстрелов вырисовывались контуры башен первой линии защиты, ряды дотов и похожих на бетонные кубики позиции противотанковых батарей. Выдержавшие орбитальные обстрелы и атаки бомбардировщиков, они засыпали снарядами места высадки десанта. Пилоты старались приземлиться как можно ближе, сократить расстояние и выиграть время солдатам, но из-за этого челноки оказывались слишком уязвимыми и их расстреливали еще на подлете, так что большая часть войск высаживалась далеко от передовых линий обороны. За возможность приземлиться и не сгореть еще в воздухе приходилось платить лишними минутами бега по пепельной пустоши, где не было практически никаких укрытий, а воздух полыхал вражеским огнем.
Солдаты валились десятками под пулеметным и минометным огнем, целые взводы отдавали свою жизнь только для того, чтобы идущие за ними во втором ряду бойцы успевали пробежать еще несколько метров, прежде чем и их накрывало подавляющим огнем.
— Не останавливаться! Не залегать! Нас уже обнаружили! — орал Ихиро, взбудораженный адреналином и стимуляторами, которые системы жизнеобеспечения боевого костюма щедро вливали в кровь для ускорения реакции и мыслительной деятельности. Забыв о том, что его и так всем отлично слышно по радиоканалу, он рвал голосовые связки, выпуская хотя бы часть кипевшего внутри напряжения. — Сейчас минометами накроют! Вперед!
Солдаты поднимались и, едва замечая друг друга, бежали вперед, пригнувшись и поскальзываясь среди трупов и обломков, прямо навстречу пулеметным очередям. Их расстреливали и взрывали, цепочки людей рассеивались под артиллерийским и минометным огнем, перекрестные очереди пулеметов, пристрелянные по определенным секторам, заставляли солдат залегать, стараясь укрыться в любых складках местности или за корпусами сбитых челноков и сожженных танков. Укрепления противника, возвышавшиеся над полем боя, казались неприступными, а беглый огонь на ходу словно и не приносил никакого результата — системы прицеливания в такой спешке не могли зафиксировать бойницы и позиции вражеских стрелков. Сержант видел, как на дисплее внутреннего визора гасли иконки его подчиненных — одни исчезали моментально, другие мигали тяжелыми ранениями и предсмертным состоянием.
Мина разорвалась совсем рядом, обдав сержанта пылью и осколками поднявшегося вверх фонтана земли и грязи. Ударной волной его подкинуло в воздух и откинуло в сторону, впечатав в корпус выгоревшего изнутри челнока. От силы удара легкие словно смяло, выбив весь воздух, а в голове что-то лопнуло, оставив только противный низкий гул в ушах, не дававший сосредоточиться. Ихиро медленно сползал по стенке, автоматически отмечая трупы вокруг, воронки и мелькающие со всех сторон новые и новые вспышки разрывов. Мимо него, механически переставляя ноги, прошел еще один саальтский солдат, охваченный плазменным огнем. Пламя горело уже внутри поврежденного боевого костюма, вырываясь отдельными язычками через треснувшее забрало, но солдат, волоча за собой следом винтовку, еще шел вперед. Успев пройти еще с десяток метров, он дернулся и рухнул на спину, сбитый с ног угодившей в грудь пулей.
По радио кто-то истошно кричал от боли, кто-то звал на помощь, требовал приказаний и запрашивал подкрепление. Изуродованные, но еще живые солдаты копошились в грязи, хватаясь за вывалившиеся на землю внутренности, дергая обрывками конечностей или пытаясь уцепиться за пробегавших мимо, мучительно прося о помощи. Еще тяжелее было вырываться из их хватки, продолжая бежать вперед и понимая, что в любой момент можешь сам свалиться с оторванной рукой или ногой. Медики сбивались с ног, забыв о собственной жизни и пытаясь вытащить раненых из-под огня, оттаскивая в любое укрытие, попадавшееся на пути: воронки, корпуса подбитых машин или просто завалы из трупов. Щелкая манипуляторами полевых медстанций, подвешенных за плечами по типу рюкзаков, они старались хоть как-то помочь и облегчить их муки.