Эдвард собирался удерживать захваченные позиции как можно дольше, дожидаясь подхода королевских сил, но не собирался при этом жертвовать своими войсками. Даже временные оборонительные рубежи могли сократить количество потерь по сравнению со схваткой в чистом поле. Когда ситуация в воздухе перешла под окончательный контроль рейнсвальдского флота, он первым делом спустился на поверхность, приняв командование наземными силами и руководя войсками из оперативного штаба, установленного на месте захваченного всего лишь пару часов назад саальтского военного лагеря. Еще даже не везде успели убрать символику противника, а барон уже требовал докладов о ситуации на передовой.
Пока что все шло успешно, войска сообщали о продвижении вперед и уничтожении отдельных очагов сопротивления, но прошло уже слишком много времени с начала наступления, фактор неожиданности был утрачен, потери росли, а достигаемые результаты становились все скромнее. Тристанский барон ждал, когда же появятся основные силы саальтской армии, одновременно надеясь и боясь услышать подобное сообщение.
— Докладывают части третьей ударной группы! — сообщил один из связистов, и Эдвард сразу повернулся к нему. — Они столкнулись с контратакующими саальтскими войсками! Численность уточняют, но это крупное ударное соединение.
— А вот и они наконец-то, — Эдвард едва справился с охватившей его дрожью и, крепко сжав кулаки, сложил руки за спиной. — Приказ всем войскам! Немедленно прекратить преследование отступающих сил противника и отступить к оборонительным рубежам по линии Террон-Один, Нейкельсен и Олидей-два. Перегруппироваться и подготовиться к бою. Силам второго эшелона отступить к Кардаст-четыре и ждать дальнейших распоряжений.
Саальтские силы появились раньше, чем он рассчитывал, и оборонительные рубежи были подготовлены, если верить докладам инженерных частей, на восемьдесят два процента. И все же, это все равно было лучше, чем ничего. Стоя у голограммной карты с чашкой кофе в руке, тристанский барон внимательно наблюдал за тем, как его войска занимают новые позиции на линии отмеченных городов, по большей части являвшихся слабо укрепленными шахтерскими и фермерскими поселениями на границах крупных агломераций. Дальше, встретив противника, они постепенно начнут отступать, втягивая силы Саальта в затяжные бои на истребление, изматывая и истощая его передовые части постоянными контратаками. Больше всего надежд возлагалось на флот, за время войны силы Саальта так и не смогли добиться решающего превосходства в воздухе, и если войска на поверхности удастся поддержать с орбиты, ситуация упростится.
Иконки и линии на голограммных картах обозначали жизни тысяч и тысяч солдат, как зеленые, отмечавшие позиции рейнсвальдских войск, так и быстро растущее количество красных маркеров, фиксирующих саальтские части. Вместе с обновлениями тактических данных поступала подробная информация о противнике. В бой вступили ударные части саальской армии под знаменами княжеских войск, подкрепленные тяжелой бронетехникой и осадной артиллерией, уже начавшей артподготовку. Контратакующая масса войск по численности не уступала рейнсвальдским частям, но первой атаки было мало, чтобы выбить их с позиций.
Развернувшееся сражение первоначально потеснило позиции защитников, и наиболее серьезный удар пришелся в районе Нелькейсена, где бронетанковые части противника почти прорвали первый оборонительный рубеж. Эдвард перебросил туда подкрепления со второй линии обороны и смог выровнять линию фронта.
— Выводите весь оперативный резерв на передовую, — приказал Эдвард, наблюдая за тем, как силы противника скапливаются вокруг позиций на этом участке. Командование Саальта явно собиралось разорвать линию фронта пополам, разделив его войска, такой план был надежным и проверенным способом разбить противника первым же ударом, но тристанский барон не собирался этого допускать. Сделав еще один глоток из чашки и убедившись, что кофе уже успел безнадежно остыть, Эдвард добавил, — сконцентрировать войска на левом фланге и нанести удар в направлении Террона-Три. Используйте мобильные части легкой кавалерии и Пятый танковый корпус, поддержать силами пехоты в оперативной доступности.
Быстрая контратака смешала планы наступавших, заставив отказаться от штурма города и перебросить войска на отражение рейнсвальдских танков, а фронт был удержан еще на несколько часов. Эдвард вздохнул с облегчением и отправил дрона варить кофе.
— Нам необходимо продержаться до того времени, как подойдет королевская армия, — напомнил он своим командирам, занятым контролем ситуации на отдельных участках. Стараясь сохранять спокойствие, он пытался не думать о том, что может случиться, если королевские войска не поспеют или их окажется недостаточно. В отличие от своих подчиненных, он должен был оставаться примером для всех, и даже если у них не останется шансов на победу, одним своим видом обязан был вселять уверенность. Эдвард Тристанский отвернулся от карты. Сейчас не стоило думать о возможном поражении.
***
— Ваше Величество, поступило сообщение от Астехейского бароната, — к ним подбежал связной, поторопившись отдать честь. Дэлай задержался ровно на секунду, чтобы его выслушать, и рядовой, вытянувшись по стойке смирно, доложил: — Их войска не прибудут к месту сбора. Барон Астехейский сообщает, что ему эти силы необходимы для защиты собственных территорий.
— Проклятье, — Дэлай жестом отослал связного и тяжело вздохнул. В спешке собирая войска и готовясь выступать, он допускал, что может случиться непредвиденное, но все же не думал, что некоторые вассалы окажутся настолько дерзкими, что вообще откажут ему в помощи. Остановившись прямо посреди дороги, он сложил руки на груди, задумчиво глядя на готовившиеся к взлету транспорты.
Сразу после разговора с Эдвардом, сообщившим о своем неожиданном маневре, он приказал собирать все войска и выступать, но все требовало времени. На полевых посадочных площадках ровными рядами выстроились тяжелые военные транспортники, по посадочным трапам которых, вытянувшись в длинные цепочки, загружалась пехота и техника. Тысячи солдат исчезали внутри трюмов для того, чтобы через несколько часов быть высаженными в сердце сражения. Все происходило в почти мертвом спокойствии, тишину нарушали только звуки двигателей и шум марширующих рядов, отбивавших ритм шагов по металлическим трапам.
Сильные порывы ветра, насквозь продувающего почти ничем не защищенный плац, раздувал закрепленный на левом плече небольшой геральдический плащ с королевским гербом. Ветер нес с собой поднятые в воздух песок, пепел, запахи горячего железа и озона от работающих плазменных движков. Дэлай отключил датчик обоняния в своем шлеме, повел плечами, все еще привыкая к особенностям королевского боевого доспеха, и направился к временному штабу войск, развернутому в одной из крепостей на выходе из ущелья Золотых Ворот. Вокруг крепости все еще оставались временные фортификации, возведенные при сражении за весь горный хребет, но теперь кроме часовых, следивших за прожекторами, освещающими территорию, там уже никого не было. Солдаты отдавали честь, как только замечали его приближение, но новый король не обращал на них внимания, всецело занятый размышлениями о предстоящем сражении.
Ряды палаток развернутого полевого лагеря начинались задолго до начала моста, ведущего к воротам крепости, а центральная дорога была занята колонной шагоходов, направлявшейся к посадочным площадкам. У пропускного пункта Дэлай увидел карийского барона, устало прислонившегося к задней стенке будки пункта. Наверное, он выбрал это место потому, что установленный неподалеку генератор атмосферы позволял находиться под открытым небом с поднятым забралом. Молодой барон спокойным взглядом наблюдал за проходившими мимо войсками. Заметив короля, Квенти сразу выпрямился и, чуть не потеряв свой шлем, поклонился, достойным образом приветствуя своего сюзерена. Новый король Рейнсвальда остановился, велев своей свите задержаться, это означало, что молодому барону следует подойти.