Сверхкрупные орудия главного калибра «Орфея», разрывая воздух гулом заряженных направляющих рельс, выпускали снаряд за снарядом на пределе своей скорострельности. Каждое попадание подобной болванки, выпущенной на максимальной скорости, при которой сама масса уже начинала переходить в энергию, несло страшные разрушения в ряды саальтских кораблей, но все же не могло их остановить. На каждый залп силы наступающих флотов отвечали двумя своими, и все больше пылающих изуродованных остовов с гербами Рейнсвальдского королевства наполняли воздушное пространство над полем боя.
В сражении, развернувшемся на поверхности, ситуация складывалась также не лучшим образом. Потерявшие воздушное прикрытие наземные силы подвергались постоянным ударам бомбардировщиков и ураганным ракетным ударам с эсминцев, сметающим с земли целые подразделения.
Неся большие потери, и почти истощив все свои резервы, армия Рейнсвальда больше не могла сдерживать удары саальтской армии, но отступать было некуда, с другой стороны их прижимали войска третьего эшелона, добивавшие части тристанского барона, все еще упорно державшиеся за свои оборонительные рубежи. Защитников оставалось слишком мало, чтобы рассчитывать на что-то, кроме героической смерти в бою.
На пепельных пустошах, освещаемых только вспышками ядерных взрывов и пламенем плазменных пожаров, с одинаковой легкостью пожиравших песок, бетон и сталь, рейнсвальдские войска, выполняя полученные приказы, приняли последний бой обреченных. Сжав зубы, откинув сомнения, забыв обо всем человеческом, солдаты теперь просто дрались за собственные жизни, окруженные и разрозненные, порой нередко потерявшие связь с командованием и слабо представлявшие общее положение дел.
***
— Фронт прорван! Они прорвались! Попытки закрыть прорыв ничего не дали, командование полка не отвечает, вероятно, уничтожено. Связи с полевыми офицерами нет, необходимы новые силы, чтобы прикрыть отступление! Запрашивают эвакуацию! — штаб командования постепенно сходил с ума. Операторы не успевали перерабатывать весь поток поступающих сообщений, уже граничивших по характеру с паническими воплями о помощи. Генералы, собравшиеся вокруг голограммных карт, отчаянно пытались спасти хоть какие-то части, но прорыв фронта разрастался прямо на глазах, и вся линия обороны разваливалась на части, когда мобильные группы противника, прорывались в тыл, не оставляя после себя практически ничего.
— Господин барон, отдайте приказ! — среди зарождавшейся паники только Эдвард сохранял каменное спокойствие, наблюдая за происходящим на голограммных картах. Именно на него теперь смотрели штабные генералы, пытавшиеся найти хоть какой-то шанс для спасения армии. — Нам необходимы силы резерва! Их необходимо ввести в бой прямо сейчас, пока еще есть время! Господин барон!
— Рано, — отрицательно покачал головой Эдвард, глядя на участок прорыва. Оборона Некельсейна все-таки не выдержала, и бронетанковые части противника прошлись по ней катком, раздавив остатки сопротивления. Оголенные фланги соседних частей, еще пытавшихся держаться, методично уничтожались рвавшимися в прорыв саальтскими войсками. Танковые клинья, загибаясь, уходили все глубже и глубже в тыл, но основная масса войск продвигалась вперед, к самому Некельсейну, чтобы окончательно разрубить линию фронта пополам и закрепить успех. Им там практически никто не противостоял, только лишь небольшой временный гарнизон, размещенный в восстановленном еще саальтскими войсками вокзале и резервисты в порту, каким-то образом способные некоторое время удержать оборону. И это против гвардейских танковых частей Саальта, закаленных в десятках сражений во многих войнах. Тристанский барон, прекрасно зная об этом, внимательно следил за тем, как на голограммной карте красные стрелки сил противника постепенно ползут к городским рубежам, сметая остатки отступающих войск.
— Мы обещали им помощь! — не выдержал розмийский генерал. — Вы лично были там и должны были видеть ситуацию! Если сейчас не выслать резервы, то нас просто разорвут в клочья, и помощь уже не понадобится!
— Рано еще, — отрицательно покачал головой Эдвард, — пусть войдут в город, растянутся по улицам. Пусть будут уверены, что уже победили.
— Все силы на передовой к этому моменту будут уничтожены, — сказал генерал, опуская руки, — части держались едва ли не на одной только воле к сопротивлению, а мы их просто бросаем на убой.
— Эта жертва необходима… — кивнул Эдвард, — мы должны выиграть время, пока королевская армия не выйдет в тыл к противнику…
— Господин барон, подкреплений от короля не будет, — отрицательно покачал головой тристанский генерал, — мы едва держим связь с «Орфеем», они передают, что левый фланг разбит, центр под ударом. Они не могут выделить ни корабля, ни единого солдата нам в помощь. Мы предоставлены сами себе…
— Проклятье! — Эдвард с силой стукнул кулаком по голограммному столу, так что по изображению прошлась рябь. — Куда тогда пробиваться?! Какого демона Дэлай жевал сопли так долго?! Задержать отправку резервов! — приказал он сразу же, ткнув пальцем в сторону командующего, только кивнувшего головой в ответ. — Передать приказ частям, еще удерживающим позиции, о переходе в круговую оборону. Чем дольше они продержатся, тем больше шансов будет выбраться отсюда живыми! Так и передавайте!
— Принимаем сообщение от карийского барона! — доложил другой связист. — Они вошли в контакт с нашими кораблями на правом фланге, в районе Террон-Один! Запрашивают поддержку!
— Квенти?! Он что там делает? — Эдвард сразу ухватился за неожиданно появившийся шанс. — Выводите сигнал на голограммный проектор, быстрее!
На проекторе появилось улыбающееся лицо Квенти, никак не соответствующее обстановке вокруг. Уставший, но довольный карийский барон, сложив руки за спиной, посмотрел на своего собеседника, стоя на мостике корабля в полевой форме карийского командующего.
— Эдвард! Ой… Господин барон, рад вас видеть! — улыбнулся Квенти. — И рад видеть, что твои войска все еще целы, — фраза прозвучала так восторженно и нелепо, что Эдвард даже опешил, а Квенти, не обратив внимание на реакцию собеседника, продолжил: — Мы полностью контролируем Террон-Один и сейчас зачищаем там остатки саальтского сопротивления. Наверное, мы вовремя подоспели, твои офицеры докладывают, что долго они вряд ли бы смогли продержаться.
— Квенти, какого демона ты забыл в Террон-Один?! — огрызнулся наконец тристанский барон, едва сдерживаясь, чтобы не наорать на молодого феодала. — Он не имеет принципиального значения и нужен был лишь для того, чтобы оттянуть на себя правый фланг противника!
— Там твои солдаты едва удерживали оборону против превосходящих сил противника, когда мы ударили с тыла, — заявил Квенти, — и сейчас правый фланг практически свободен! Эдвард, сейчас не об этом…
— Именно, что не об этом! — рявкнул Эдвард. — Немедленно разворачивай свои корабли к Террону-Три! Сейчас же! Как только зачистите его, выдвигайтесь на направление Некельсейн-Кастерфакт! Понял?!
— Мои корабли сейчас необходимы королю, — отрицательно покачал головой Квенти. — Правый фланг королевской армии разбит, если сейчас ничего не сделать, Саальт сомнет и центр! Я должен быть там, чтобы защитить Его Величество!
— Квенти! У Дэлая достаточно кораблей, чтобы продержаться и в воздухе и на земле еще некоторое время, а мне ты нужен прямо сейчас. Как командующий объединенными армиями я приказываю тебе выступать к Террон-Один! Все имеющиеся в доступе войска на правом фланге переходят под твой непосредственный контроль. Если ты еще хочешь выиграть это сражение, то действуй, как я сказал!
— Я не совсем понимаю, что ты намереваешься сделать, — засомневался Квенти. — Мы бросаем короля в бою с превосходящими силами противника, и одновременно с этим ты приказываешь мне закрыть брешь, которая не имеет сейчас никакого значения, кроме стратегического… мои командиры не придают значения этому направлению…