- Ваше Величество, - Эдвард опустил голову, не в силах больше выдерживать его взгляд, только в надежде на то, что этот жест скроет выступившие в уголках глаз слезы, - Я долго думал над вашими словами. Порой это было единственным, что позволяло заглушать боль в душе, но вы просите меня отказаться от данных ранее клятв, от своей чести и прежних принципов ради того, чтобы спасти Рейнсвальд и дать ему возможность дальше развиваться, а не погибнуть в гражданской войне…. Однако, если выбор падет на меня, войны все равно не миновать, остальные претенденты не согласятся с такими условиями…
- За тобой выступит Королевская армия, - сказал Иинан, - Весь королевский флот и все войска будут в твоем распоряжении. С ней и с помощью своих союзников ты сможешь подавить любое восстание, победить любого, кто попытается завладеть троном вместо тебя. Ты установишь новое правление, новые правила, больше не будет этих выборов и больше не будет такой свободы феодалов, они все равно не умеют ей пользоваться. Ты станешь основателем новой династии, и воспитаешь своего преемника достойным и мудрым правителем, что поведет наш общий дом к процветанию. Вот, что я прошу от тебя. Только не ври умирающему… ты же сам понимаешь, что идея выбора короля изжила себя, теперь на престол претендует не самые благородные и достойные, а лишь самые богатые, хитрые и изворотливые. Они торгаши, но не короли…
- Да, Ваше Величество, - снова кивнул Эдвард, понимая, что король действительно говорит правду. Рейнсвальд прошел золотую эпоху своего развития, когда феодалы строили новый мир, разгоняя тьму ярким светом городов и колоний, теперь их больше интересовали богатство и власть, а это уже застой, за какими дальше идет только регресс и упадок. Королевству нужны были реформы и преобразования, что смогут сорвать накопившиеся слои коросты и плесени, обнажить старые и давно заброшенные пути, вернуть желание жить, а не существовать. Эдвард когда-то тоже верил в это, околдованный словами отца, все время говорившего о будущем, о том, что только предстояло достичь, о дальних странах и далеких временах, когда человек сможет развеять тьму и обнажить истинную изнанку этого мира, прекрасную и яркую, а не то бессмыслие и кошмар, что ежедневно разъедали его.
- Так ты станешь новым королем Рейнсвальда, моим преемником, человеком без страха и упрека, и кому я передам свою корону? – Иинан, кажется, заплакал, слезы капали из его глаз, а рука крепко сжала его плечо, насколько еще была способна, - Мне больше некому верить, придворные глупы и жадны, феодалы наглы и бесчестны… Рейнсвальд стал другим, он изменился под весом собственной цивилизации, и его надо спасать, прежде, чем опоры окончательно рухнут. Быть может, кровью и злобой, но это все же необходимо…
- Да, Ваше Величество, - еще раз кивнул Эдвард, - я приму корону Рейнсвальда, и продолжу ваше дело. Усмирю баронов и претендентов, насколько это будет в моих силах. На острове не будет больше войн, кроме тех, что необходимы для спокойствия престола. Я готов пожертвовать всем, чтобы выполнить это обещание, - он встал на оба колена, опустив голову перед королем, лишь слыша его учащенное дыхание.
- Хорошо, - кивнул Иинан и достал из складок своего одеяние небольшой сверток пергамента, скрепленный королевской печатью, - Возьми его. Это Право Выбора короля. Здесь твое имя, подкрепленное моей печатью, никто не сможет с этим поспорить. Тебе останется лишь показать его, чтобы получить право на престол, пусть этим способом не пользовались уже многие столетия, - он передал свиток Эдварду и тот принял его двумя руками, поцеловав руку короля, - Хорошо… теперь я спокоен и могу закончить свой земной путь, - он устало посмотрел на тристанского барона, державшего в руках ключ к трону Рейнсвальда, - и теперь ты дашь мне наконец-то умереть… открой клапан на этом имплантате, - он указал пальцем на небольшой медицинский прибор с вживленными в сосудистую систему катетерами, - там снотворное, поскольку боли не дают мне спать спокойно вот уже несколько месяцев, - и не закрывай. Я уже давно должен отравиться к своим предкам в страну теней… если ты, конечно, веришь в загробную жизнь… но до этого момента умирать мне было нельзя… - он закашлялся и Эдвард схватил его за руку.
- Ваше Величество! – не смотря на все свои прежние помысли, сейчас молодой барон был не на шутку взволнован, - Я не могу убить вас! Я… у меня рука не поднимется на подобный поступок… это же… - подобная просьба полностью сбила его с толка, ничего подобного ожидать и не мог. Как он только вообще мог подумать, что у него хватит духу, чтобы убить короля! Яд в нагрудном кармане был логичным, пусть и бесчестным решением этой проблемы, но только сейчас Эдвард осознал, что никогда бы не смог действительно сделать хоть что-то подобное, настолько это выходило за рамки привычного для него мира. Секундное помешательство, что заставило его придумать такой план, все же не смогло изменить его всего настолько, чтобы привести этот план в действие, но сейчас король сам просит об этом, оставляя Эдварда в безвыходной ситуации, разрывая между долгом чести и долгом верности клятвам вассалитета.
- Дай умереть старику, - твердым голосом попросил Иинан, - а потом возьми престол. Мои руки слишком слабы, чтобы и дальше его удерживать, а ты сможешь его принять. Я умру со спокойной душой. Как король я повелеваю тебе, открой этот чертов клапан! – он закашлялся и снова схватился за Эдварда, чтобы не свалиться с тахты. Чуть придя в себя, умоляюще посмотрел на молодого барона, - Видишь, во что я превратился? Что со мной делают эти врачи? Всего десять лет назад я вел войска в битву против Разрушителя Ганулла, и лично сразил предводителя орков в рукопашной схватке, а теперь даже не могу самостоятельно высморкаться, - он грустно усмехнулся, - я не хочу так жить дальше… пожалуйста…
- Да, Ваше Величество, - Эдвард сдался, не желая больше спорить с королем, все равно у него не было никаких аргументов против, старик просто хотел наконец-то получить покой, избавиться от того ежедневного кошмара, каким для него теперь была жизнь. Едва сдерживая слезы, все же протянул руку к имплантату и выкрутил клапан, сразу увеличив подачу снотворного в кровь королю. Доза была слишком большой, чтобы из такого сна можно было вернуться, но Иинан лишь с благодарностью посмотрел на него, пока еще организм боролся с лекарством, чтобы успеть произнести последние прощальные слова.
- Я благодарен тебе, барон Тристанский и герцог Аверийский, - сказал король Рейнсвальда, уже погружаясь в свой последний сон, - будь мудрым королем. Прощай, я не верю в загробную жизнь, но если она все-таки существует, быть может, когда-нибудь снова встретимся… А пока я расскажу твоему отцу, каким ты стал… Пусть боги Неба помогут тебе…
- Богов нет… - покачал головой Эдвард, но король уже не слышал его слов, глаза были закрыты, и он мирно дышал, пока снотворное продолжало и дальше поступать в его кровь. Барон продолжал стоять перед ним на коленях, с трудом сдерживая эмоции, чувствуя себя обязанным присутствовать при последних моментах жизни короля, оставившего столь значимый след в истории Рейнсвальда. Всего лишь несколько минут, в течение которых дыхание короля становилось все реже и слабее. Подключенный к нему прибор жизнеобеспечения тревожно запищал, предупреждая о слабеющих жизненных показателях, но Эдвард отключил его одним нажатием клавиши, не тревожа последние секунды жизни этого человека попытками реанимации. Только когда король, последний раз вздохнув, покинул этот мир, Эдвард прикрыл ему глаза, чувствуя, как какая-то его часть рассыпалась на мелкие кусочки, оставив на теле израненной души еще одно пустое, ничем не занятое место. Это была не такая боль, что терзала его со смертью Изабеллы, и не то чувство потери, что сопровождало его с того самого момента, как отец его пропал в пустошах открытого Пространства вместе с исследовательской экспедицией. Скорее напоминала траурную скорбь, мрачную и возвышенную, словно провожал в последний путь великого героя, павшего с честью и достоинством. И к боли утраты и расставания примешивалось чувство гордости и величия момента, поскольку Иинан Третий действительно заслужил, чтобы люди помнили его и гордились тем, что когда-то жили в одно время с ним, видели его и шли в бой под его знаменами.