- Господин, - он чуть поклонился в знак уважения, на пару секунд спрятав от всех свое лицо, - простите своего старого слугу, но я обязан был дать знать барону причину моего приезда сюда, ибо по не зависящим от меня причинам отношения между нашими домами в последнее время несколько охладели. Потому и не смог сразу выказать вам свое уважение, будучи не приглашенным на этот приятный во всех отношениях вечер. Ваша слава, граф, бежит далеко впереди вас самих. И будьте уверены, уже весь Рейнсвальд знает, что вы оказали Тристану большую честь своим визитом в столь важный для барона день.
- Ну, учитывая тот факт, что не прошло и часа, как я ступил на землю Рейсвальда, это говорит о том, что у здешнего дворянства невероятно длинные языки или же слишком большие уши, которыми они узнают слишком много лишнего, - довольно холодно ответил граф, не купившись на хорошо подготовленную лесть, - И, кстати, как здоровье моего уважаемого соперника, графа Розмийского? Не поскользнулся ли он еще на той губе, которую в последнее время раскатал гораздо шире, чем подобает серьезному человеку?
- Я передам графу ваши заботы о его здоровье, - с вежливой, но откровенной лживой улыбкой ответил барон Гористар, проглотив колкость не моргнув и глазом, - Думаю, граф Розмийский по достоинству оценивает свои шансы, поскольку в наше время слишком многие уже забывают о принципах настоящего дворянина, требуя то, что не принадлежит им по праву, - старик прошелся по той самой грани, что разделяет придворные фразы с еще легкими оскорблениями, и ему можно было даже поаплодировать, что сумел так ответить на резкий выпад Делая.
Теперь уже настал черед графа Фларского сделать каменное лицо, чтобы не показать все в этот момент его охватившие чувства перед всеми здесь присутствующими. К сожалению, продолжающийся обмен колкостями был прерван самым грубым образом, когда Респир дошел до предела, истощив свое недолгое терпение, за спиной человека, единственного отделяющего его от того, чтобы быть с позором вышвырнутым из замка.
- Да к дьяволу ваши интрижки! – довольно громко рявкнул, выйдя вперед, почти что оттолкнув старого барона, - Можете с ними и потом разобраться! Я приехал сюда только ради одной цели! Я хочу видеть ее немедленно! Куда вы ее спрятали? – он настолько осмелел, что теперь уже открыто толкнул в плечо своего дядю, чуть не потерявшего весь свой важный и напыщенный вид, запутавшись в меховых накидках и едва сумевшего сохранить равновесие, во многом благодаря толстой трости, на которую и оперся, чтобы не свалиться на пол.
Граф Фларский, впервые столкнувшись с такой эмоциональной личностью, как Респир, не смог скрыть своего удивления от увиденного и даже отступил назад, рефлекторно протянув правую руку к рукоятке пистолета, лежащего в кобуре, не зная, что еще можно ожидать в ближайшем будущем. Только Респир все равно не обращал на него никакого внимания, как, впрочем, и на всех остальных, даже на охрану, уже положившую пальцы на спусковые крючки своего оружия, полностью сконцентрировавшись на стоявшем перед ним Эдварде.
- Не смейте меня обманывать и говорить, что ее здесь нет! Я все прекрасно знаю! Вы перевезли Изабеллу из этой ее вечной тюрьмы, Карийского дворца, где в заточении держали с самого детства, сюда. Думали, что я не смогу найти ее в этом месте! Только все равно вы просчитались! Наши чувства гораздо выше всего этого!
- Простите меня за вмешательство, - наклонившись к Эдварду, прошептал Северед, не отрывая глаз от безумца, продолжавшего кричать на весь замок, - Он все время такой или только касательно этого вопроса? Его ведь в клетке держать надо, не выпуская… даже если он дворянин…
- Думаю, его лучше повесить бы надо было, - так же шепотом сказал Эдвард, даже не особо вслушиваясь в тот бред, что, захлебываясь, нес Респир, окончательно отстранивший своего дядю в сторону,- А Гористар, кажется, знал, что именно так все и будет, что меня больше всего и пугает. Чего-чего, а сочувствия к чужим страданиям за ним никогда не числилось. Он что-то задумал…
- Дело пахнет порохом, - сказал Северед, отходя чуть в сторону, поскольку Рсепир уже был готов накинуться на Эдварда, - помяните мои слова.
- Барон, - уже громче, чтобы перебить вопли Респира, обратился граф Фларский к Гористару, - уймите своего друга, пока наш хозяин не решил выпроводить его!
- Да кто ты такой! – теперь Респир, подавившись очередным посылом к своей чистой любви к Изабелле от того, что его кто-то посмел прервать, впервые обратил на графа внимание, - Ты из той же шайки, сговорившейся, чтобы отнять у меня любовь всей жизни! Неужели можно представить себе, что такую любовь разрушит расстояния. Приведите ее сюда, я заберу ее!
- Она не желает тебя видеть, Респир, - жестко сказал Эдвард, больше не в состоянии молчать при виде все этой сцены, - И в этом я с ней полностью согласен. И уж тем более она никогда не любила тебя! Перестань орать, как пьяный на площади, и попытайся хоть что-то сохранить от своей чести, которую и так уже почти всю растерял! – эфес шпаги приятно охлаждал ладонь, против желания притягивая к себе некоторые мысли о том, например, какого же цвета кровь у этого сумасшедшего.
Тем временем, поскольку крики Респира было далеко слышно за пределами главного зала, гости действительно собирались вокруг них, шепчась и пересказывая друг другу то, что пропустили или прослушали. В Тристанском замке была великолепная акустика, поэтому вопли Респира слышали буквально все приглашенные, и как и самые простые бабки на любом базаре, бароны и герцоги поторопились самолично увидеть причину такого шума, к тому же, герцог Росский был тем самым гвоздем программы, которого многие желали увидеть. По правде, мало кто хотел расстройства помолки Эдварда с Изабеллой на самом деле, поскольку это один из немногих браков в Рейсвальде, заключенный по любви, а не по расчету, но реакцию Респира, имевшего репутацию одного из самых эксцентричных и непредсказуемых дворян во всем королевстве, в ответ на это увидеть хотелось практически всем.
- А ты самый главный из всех злодеев! – граф Росский, наверное, кинулся бы на Эдварда, если бы Гористар не успел схватить его за плечо, - Как ты вообще только можешь думать, будто такая чистая девушка, как Изабелла, может отдать свое сердце такому деспоту, как ты! Она ненавидит тебя! Она писала мне, как ненавидит тебя!
- Писала? – изумленно выгнув бровь, переспросил Северед, увидев, что барон Карийский тоже подошел к ним, - Мне казалось, он ее только издалека видел.
- Ну, ему может казаться, что и писала, - пожал плечами барон, исподлобья глядя на Респира, говорившего о его дочери, - не знаю, правда, кто. От моей Изабеллы ему никогда и строки не было написано, могу поклясться своей честью.
- Приведите ее сюда немедленно! Покажите ее мне, я хочу видеть, что вы с ней сделали! – почти завизжал Респир, вырвавшись от своего дяди, попытавшегося его удержать за локоть, - Я никуда не уйду, пока не увижу ее! Где моя Изабелла?
- Граф, держите себя в рамках, - теперь уже пришла очередь хватать за руки Эдварда, порывавшего выхватить шпагу и проткнуть Респира на глазах у всех. Его терпение не было безграничным, тем более, после таких прямых оскорблений в его адрес при гостях, еще и в его же доме. Он почти успел выдернуть шпагу из ножен, но капитан корсаров поймал его за руку в последний момент, удержав от столь необдуманного поступка, а барон Карийский выступил за него, воспользовавшись секундным перерывом в воплях Респира, когда тот остановился, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха, не дав Эдварду оскорбить себя ругательствами в адрес Респира.
- Этим днем будет объявлено о помолвке моей дочери и барона Тристанского, - Рокфор попытался обратиться к рассудку этого человека, - так что прошу вас, перестаньте доставлять всем неудобства своими бессмысленными претензиями!
- Помолвка? – Респир только сейчас разобрал это слово и даже побледнел.
- Вообще, его даже жалко, - негромко добавил Северед, занятый только тем, что продолжал удерживать Эдварда от необдуманных действий, один только его вид рядом немного отрезвлял, - Он ведь действительно любит ее. Причем настолько сильно и без оглядки, что теряет рамки реальности. Такое чувство достойно уважения.