- Нет, об этом я не думал, - покачал головой Эдвард, - Это единственное, что еще имеет для меня значение. Все остальное лишь второстепенно. И ждать этих событий, просто сложив руки и ничего не делая, я больше не намерен. Если необходимо, то придется их подтолкнуть…
========== Глава 10. ==========
Глава 10. Честь не имеет значения.
Снова перед ним поднимался на горизонте освещенный подсветкой и прожекторами королевский дворец, возвышающийся над всем Рейнсвальдом, такой же огромный и грандиозный, но сейчас казавшийся мрачным и тяжелым, словно нависающим над человеком, идущим к его дверям. Прежнее величие и красота сейчас не воспринимались погрузившимся в свои думы Эдвардом, сидевшим на пассажирском сидении транспортного вертолета с гербами Тристанского дома, медленно приближавшегося к посадочной площадке. Последний раз, когда он посещал это место, то танцевал с Изабеллой и был искренне счастлив, а жизнь впереди ему казалось успешной и с очень счастливым будущим. Успех колонии, подготовка запуска «Сакрала», любимая девушка из знатного рода рядом, король, искренне благоволивший ему, для молодого и амбициозного дворянина это были превосходные перспективы. И все это рухнуло за несколько секунд, отпечатав в памяти только боль, страх и алую кровь на ступеньках храма.
Эдвард вздохнул, собираясь с мыслями и отгоняя прочь все лишние размышления. Его сейчас ждет первое появление в свете после всех прошедших событий, почти оправившегося от полученных ран и горевшего жаждой мести. Конечно, королевский двор будет полниться слухами о его прибытии, равно как и о том, что собирается делать дальше. Сборище глупцов и сплетников, по другому думать о придворных, живущих во дворце, тристанский барон не мог себя заставить, чувствуя, как даже сейчас к горлу подбирается ком, ведь даже расстрел его свадьбы был для них не более, чем очередной интересной новостью, какую можно обсуждать и перебирать по деталям бесконечно. С какой бы радостью он посмотрел бы, как их самих расстреливают из автоматического оружия. Хотя, быть может, такое еще предстоит увидеть, если на Рейнсвальде все же вспыхнет война, не будет ни правых, ни виноватых, лишь те, кто на твоей стороне, и все остальные. Гражданская война страшнее любой другой во многом потому, что в ней брат идет на брата, друг на друга, нет правил и ограничений, нет нейтральных или невиновных. Безумная резня тех, кто еще недавно называл себя гражданами одного государства, а потом с неистовством уничтожает своих же соседей, спишет любые ошибки и любые грехи.
С другой стороны, нельзя было об этом думать, ведь сейчас ему предстояла личная аудиенция с королем, которая должна была состояться гораздо раньше, сразу после его свадьбы, но судьба распорядилась совершенно иначе, отодвинув на срок, пока сам Эдвард не сможет подняться на ноги. И все же, Иинан Третий ждет его, точнее даже сказать, ждет его ответа. Интересно только, насколько он ему доверяет, следили ли агенты королевской разведки за ним, пока находился в больнице? Его собственные разведчики ни о чем таком не сообщают, хотя несколько раз ловили внедренных в персонал больницы агентов Гористаров и даже Фларского графства. Всех их ликвидировали, чтобы дать понять, что шутить с тристанским бароном не стоит, даже если он в столь прискорбном положении. Пусть это и не повод, чтобы портить отношение с графом, но доверять ему так же, как доверял Рокфору, Райсору или даже Севереду Эдвард банально не мог. Они с ним лишь союзники, и то только сейчас, поскольку цели их совпадают. А потом… потом может многое измениться.
- Мы заходим на посадку, барон! – доложил пилот, оторвав его от прежних размышлений, заполнивших сознания, но хотя бы дававших возможность огородиться от мыслей об Изабелле и от их так и не состоявшейся семейной жизни. Подсознание словно специально закидывало его мозг этими картинками, отпечатавшимися в памяти, разжигая так и не утихающее чувство ненависти, что поддерживало огонь его души.
- Дождитесь меня! – кивнул Эдвард, - Далеко от машины не отходить, может быть, придется подниматься очень быстро, - он заранее предупредил пилотов, не зная еще точно, как могут повернуться дальнейшие события. Слишком велика вероятность, что ничего не получится, слишком велик шанс, что его воспримут как предателя, но волновало вовсе не позор предательства или собственная гибель. Единственное, что все еще вызывало опасение в дальнейшей его жизни в случае провала этого плана, лишь то, что может погибнуть раньше, прежде чем увидит смерть Респира.
Как он уже знал по полученному приглашению, король назначил аудиенцию ему в своих личных покоях. По последним сведениям, что просочились в королевский двор, а оттуда уже по всему остальному Рейнсвальду, его состояние только ухудшилось со времени их последней встречи, но врачи делали все, чтобы протянуть эту бесконечную агонию, уже и сами не веря, что возможно выздоровление. Любой другой человек уже устал бы бороться с неизбежным, но только не Иинан, и в этом они даже были похожи, до последнего цепляясь за жизнь ради единственной цели. Жаль только, что цели у них были разные.
В отличие от всего остального дворца личные покои короля были куда менее помпезными, но гораздо уютнее, обставленные в соответствии с личными вкусами многих прежних королей, некогда живших здесь, и каждый из которых обязательно оставлял отпечаток своих предпочтений на стенах и интерьерах этой комнаты. Темные мягкие обои из натурального бархата зеленого цвета, украшенные золотыми барельефами и тонкой резьбой по настоящему дереву, покрытому слоем напыления из чистого серебра. Мягкая мебель в изысканном стиле, в основном темных цветов, с большими балдахинами, где были нарисованы гербы домов, чьи представители становились королями и вписывали очередной вензель в затейливые росписи королевского зала.
Сейчас король ожидал его в Охотничьей комнате, наверное, одной из самых интересных, странных и пугающих во всем дворце, с висевшими на стенах в качестве трофеев головы самых редких и жутких тварей, что отловлены на Рейнсвальде и на поверхности, где буйство сошедшей с ума природы рождает самых жутких и безжалостных монстров. Украшенные рогами и острыми, как клинки, зубами, с роговыми пластинами или толстой, как броня, кожей, головы этих существ теперь висели на стенах комнаты, как молчаливые доказательства таланта владения оружием своих убийц. Рядом же, с разожженным каменным камином, где, судя по аромату, идущему оттуда, разожгли несколько бревен из настоящего дерева, присыпав ароматическими травами, сейчас стояла тахта, где сейчас лежал Иинан, неподвижно смотревший на огонь, вгрызающийся в топливо с потрескиванием и шипением.
- Ваше Величество, - Эдвард осторожно подошел к тахте, встав перед ней на одно колено, - вы звали меня, и я пришел по вашему приказанию, - осторожно посмотрел на короля, все так же наблюдавшего за огнем.
- А, Эдвард, - Иинан Третий посмотрел на него и добродушно улыбнулся. Лицо старика снова закрывала кислородная маска, позволявшая ему хоть как-то дышать, но испещренная морщинами кожа уже почти не слушалась уставших мышц, и улыбка выглядела так, будто король скривился от боли, - Ты наконец-то пришел. Мне говорили, что твое лечение затягивается, ранения очень серьезные, но я верил, что ты сможешь перебороть эту свою слабость и снова встать на ноги. В наше время редко когда можно найти верных людей, но ты весь пошел в своего отца. Он имел настоящий стальной стержень, который невозможно было сломать, - король попытался поднять кулак, но рука тоже слушалась с трудом, так что едва смог положить ее на плечо Эдварду, - Ни болезнь, ни раны, ни потери не могли его сломить… не то, что меня… - король оглядел себя и медицинские имплантаты, поддерживающие в нем жизнь, - Такой же стержень есть и у тебя. Я надеюсь и верю, что когда-нибудь ты сможешь свыкнуться с мыслью о любимой… нет, нет, нет… Дай старику договорить, - покачал он головой, заметив, что Эдвард хочет что-то сказать, - Твой отец был последним человеком на этом острове, которому я еще мог доверять, зная его верность, а не какие-то личные или материальные мотивы. И после его безвременного исчезновения у меня не осталось никого, чьему слову мог поверить. Поэтому надеялся на тебя, смотрел, как ты рос и учился быть мужчиной. И искренне был рад твоему выбору девушки и будущей жены, и теперь скорблю о ней вместе с тобой. Только сейчас, не смотря на боль утраты, ты нужен мне. Нужен, как никогда раньше, ведь от твоих слов теперь зависит судьба всего Рейнсвальда, а так же спокойствие моей души, - он жестом приказал слугам выйти, оставив их наедине, - Эдвард, сынок, ты же получал мое письмо, где я просил тебя сделать выбор. Так что, не томи меня больше, дай старику наконец-то умереть и скажи, каков твой ответ.