— Нет. Мы есть встретим, — ответила Энтри, спокойно надевая свою маску и затягивая шнуровку. — Мы есть обнаружить охотники. Не бойся. Охотники есть знать я. Знать и людей. Не бойся.
— Вот еще, бояться! — цыкнула Волчок, но все равно проверила свое вооружение и методично перезарядила пистолеты и сменила в них батареи. Потом точно такую же операцию повторила и с винтовкой. — Однако есть понятие осторожность, и вот от него я отказываться не собираюсь ни при каких условиях. Сейчас разбужу Рейвен…
Ее напарница проснулась практически сразу, от первого же касания, сразу выхватив из кобуры пистолет уже отработанным до рефлекса движением, но когда окончательно пришла в себя и сообразила, что держит на прицеле собственную подругу, перевела дыхание и убрала оружие. За время сна под действием лекарств и биогеля рана несколько затянулась, но каждый шаг все равно давался с большим трудом, через стон и сжатые зубы, так что из амфибии пришлось выбираться с посторонней помощью.
Небольшая тропинка тут действительно была, проложенная мутантами между обломков, залитая кислотными топями до уровня чуть ниже колен, так что пришлось снова брести в этой вязкой жиже, сковывающей шаги. Волчок заставила напарницу опереться на себя, несмотря на то, что у самой нога начинала ныть при каждом шаге, а лучница шла чуть впереди, указывая тонким лучом фонаря дорогу. Нормально ориентироваться здесь не получалось, путь проходил через настоящий лабиринт каменных россыпей и кислотных оксидов, но у Энтри были какие-то свои только ей известные и понятные ориентиры. Охотница только время от времени останавливалась и начинала елозить пучком света по обломкам, что-то отыскивая, а потом спокойно двигалась дальше.
Как и ожидала наемница, вскоре они вышли к полуразрушенной стене, за которой открывалась старая лифтовая шахта. Из-за того, что трещина, идущая сверху, заканчивалась выше уровня топей, шахта оставалась не залитой, уходя глубоко вниз. Поселения мутантов обычно очень хорошо скрывались, поскольку таких средств защиты от окружающей среды, как у организаций, ведущих здесь добычу полезных ресурсов, у них не было, а открытые поселения слишком часто становились объектами нападений диких тварей, работорговцев и налетчиков. Поэтому большинство племен жили в маленьких деревушках где-то в глубине развалин, к тому же часто разделенные на несколько независимых друг от друга поселений, чтобы в случае неожиданного нападения племя не было обречено на уничтожение сразу.
Однако спуститься в шахту им не дали. Из темноты раздался предупредительный свист, а над головой загорелось сразу несколько факелов, от чего девушкам, на время пешего перехода переключившим визоры шлемов на режим ночного зрения, пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть.
Энтри замахала руками и что-то принялась торопливо объяснять на своем наречии. Рейвен даже вроде улавливала знакомые звуки и интонации в ее фразах, но смысл все равно оставался непонятным, поскольку слова из этих звуков складывались совершенно непроизносимые. Вероятнее всего, это наречение было одним из результатов деградации и смешения языков в Болотах, где переплелись сотни различных диалектов, как еще используемых, так и давно вымерших. Общие языки, используемые повсеместно, облегчали общение, но в племенах мутантов и дикарей порой всплывали и прежде никогда и никому не знакомые наречия, основанные зачастую сразу на нескольких языках, ни один из которых уже не сохранился в чистом виде.
Лучница говорила быстро, а остальные охранники, которых девушки даже не видели за пятнами света от фонарей, ей что-то отвечали, но не так уверенно. Вероятно, Энтри действительно считалась одним из опытных воинов, раз ей подчинялись другие, и Волчок даже невольно подумала, что могло случиться, пожелай лучница их убить. С несколькими противниками они, быть может, еще бы и справились, но точно не с целым племенем. Наконец, свет потух так же неожиданно, как и появился, а их проводница просто кивнула головой на проход в шахту лифта.
— Пошли, — велела она все тем же спокойным тоном. — Охрана знает. Охрана не трогает. Не надо бояться.
— А тут никто и не боится, — заметила Волчок, помогая Рейвен залезть внутрь шахты. Здесь была только старая железная лестница из скоб, вбитых в стену, и спуск с поврежденной ногой мог стать проблемой для ее напарницы, но ловко заскочившая внутрь Энтри, цепляясь за трещины в стенах голыми пальцами, которые заканчивались короткими, но хищно загнутыми когтями, отцепила с противоположной стены что-то вроде альпинистского пояса с уходившей куда-то наверх металлической цепью. Перескочив к Рейвен, она закрепила его на девушке, и со страховкой спускаться стало гораздо легче. Сама Энтри шла последней, оставаясь над ними и контролируя ситуацию и наблюдая, чтобы Рейвен не сорвалась. Волчок спускалась, шипя от боли в раненой руке, но держалась, тем более что введенные лекарства подействовали, и рана болела не так сильно.
Внизу их тоже уже ждали воины племени. Им пришлось спуститься примерно на четыре уровня, но двери на все предыдущие были намертво заблокированы, а у той, что вела к поселению, горел самый настоящий костер из каких-то обломков, почти не дававших дыма. Несколько воинов племени в похожих масках, только раскрашенных в синий и белый цвета, встретили их направленными дулами винтовок, но убрали оружие, как только увидели Энтри.
— Идти за мной, — велела лучница, перекинувшись парой фраз с охранниками, а потом махнула девушкам рукой, направляясь дальше в узкие технические коридоры, проложенные в подвальных помещениях этого здания.
Узкий длинный коридор дальше разветвлялся, расходясь по небольшим и маленьким комнаткам, где когда-то было установлено оборудование, необходимое для нормальной работы всего комплекса наверху, но теперь весь этот уровень, почему-то не затопленный Болотами, занимало племя мутантов. Тесные помещения освещались примитивными, но яркими лампочками накаливания, подвешенными на проводах, пропущенных под низкими потолками, дымили костры, разложенные прямо на полу, едва слышно работала вытяжка вентиляции, не успевающая очищать душный и сизый от дыма воздух, все свободное пространство было заставлено предметами повседневного быта. Лежанки, развешанное на веревках для сушки тряпье, примитивные металлические печки с уходившими куда-то вверх закопченными трубами, груды тряпья и тяжелый въедливый запах, обычный спутник подобных поселений. Пахло грязью, потом и экскрементами. Пахло людьми.
Все, что можно было демонтировать и разобрать, местные дикари давно растащили, оставив только отдельные торчащие из стен детали, которые сочли бесполезными для себя. Между ними были натянуты тенты и простыни, разделявшие и так небольшие помещения на совсем крошечные закутки, где жили целые семьи; бегали маленькие дети, о чем-то шептались старики. Жизнь продолжалась даже в таких условиях. Здоровых и чистых людей не было, местные в большинстве своем выглядели как жуткие пародии с искореженными мутациями лицами, лишними конечностями и затянутыми бельмами глазами, обезображенные опухолями, с увеличенными зобами, обесцвеченной, частично хитинизированной кожей или гипертрофированными органами. Дети, которые попадались на глаза, выглядели чуть лучше, вероятно, их гены постепенно стабилизировались с каждым поколением, возвращаясь к жизнеспособным формам.
Энтри вела девушек на нижние уровни через узкие коридоры, где едва получалось разминуться со встречными. Миновав лабиринт коридоров, они подошли к закрытым стальным дверям, подернутым ржавчиной. Сделав жест остановиться, лучница постучала и замерла, ожидая реакции, но с другой стороны отреагировали не сразу. Когда Энтри уже собиралась постучать еще раз, створки с громким скрежетом разъехались в стороны, открывая проход, и им навстречу, кутаясь в длинное и теплое покрывало, вышел тот, кого Энтри и называла шаманом. Девушки удивились, в отличие от остальных обитателей племени, выглядел он как совершенно обычный чистый человек. Высокий старик с очень морщинистым лицом и длинной плохо расчесанной бородой, небольшая сутулость и сухой кашель были скорее следствием возраста, чем мутаций. Он окинул гостей внимательным живым взглядом и спросил: