«Выпусти меня», — снова в голову начал пробираться голос, и Рейвен уже настолько отчаялась выкинуть его из своей головы, что просто слушала его, надеясь, что это поможет разобраться в этой дикой ситуации. — «Выпусти меня. Ты не понимаешь, в какую игру ты вовлечена. Просто выпусти меня. И на этом все закончится».
— Отвали, демон, — огрызнулась Рейвен, не желая ему поддаваться, хотя сразу почувствовала, как он цепляется за ее слабые мысли, выискивая то, что она пыталась запрятать в сознание как можно глубже. — Я тебя не выпущу. Мы похороним это место раз и навсегда, чтобы его снова никогда не отрыли. Все закончится здесь.
«Наивность», — голос намеренно выделил это слово, от чего Рейвен почувствовала себя так, будто ее ножом резанули. — «Ты не способна понять происходящее. Нити судеб, что плетутся вот уже тысячи лет, все сводят к единственному моменту, что тебе не суждено увидеть. Я часть всего этого, и тебе не остановить меня».
— Судьба лишь оправдание для наивных идиотов, — прохрипела Рейвен, силясь не сбиваться с анализа файлов, мелькавших перед глазами, из которых отбирала только самое необходимое, что можно предоставить как жесткое и неоспоримое доказательство вины, бесчеловечных экспериментов для еще более бесчеловечных результатов. Она не могла позволить себе сбиваться, но общее нервное напряжение, копившееся в душе отчаяние и страх, всколыхнувшееся вдруг понимание собственной обреченности, требовали выхода, а демон играл именно на этих не самых крепких струнах ее души. И потому девушка не могла просто игнорировать его слова, звучавшие в голове. Ответы надо было произносить вслух хотя бы для того, чтобы саму себя убеждать в их правдивости, не было рядом никого, кто мог бы озвучить эти мысли вместо нее, — я сама решаю, что делать, и сейчас просто хочу, чтобы ты, демон, заткнулся раз и навсегда. И я тебя заткну, можешь быть уверен. Ты уже достаточно бед натворил.
«Простота человека. Простота мысли. Простота вещей. Простота ситуации. Ты не поминаешь даже миллионной части происходящего. Я не есть демон. Я не есть даже живое существо в вашем понимании. Я лишь часть всего происходящего. И вы были избраны для того, чтобы освободить меня из заточения. Демон… Демон другой. Тот, что сдерживает меня. Тот, что не дает освободиться. Он тоже хочет сбежать, но цель его лишь разрушение».
Рейвен запнулась, осознав то, что ей продолжали нашептывать прямо в голову. С ней говорили два голоса, не принадлежащие существу, которое уже успели окрестить демоном. Мысли закружились в ее голове как безумные, но Рейвен решительно отмела их, не желая поддаваться на уловки этой твари. Все и так ясно и понятно. Так и должно оставаться — ясным и понятным.
***
— Энтри, скажи, как давно вы знаете об этом месте? — вслух поинтересовалась наемница, открывая дверь в очередное помещение. Здесь тоже рядами стояли клетки с прозрачными внешними стенками, сделанными из толстого органического стекла. Еще одна тюрьма для жертв экспериментов, некоторые из них даже остались живы — обезображенные мутациями твари, некогда бывшие представителями различных разумных видов, населяющих пустоши. Их всех держали в небольших каморках примерно три на четыре метра, с отверстием в углу для отправления естественных нужд и местом под лежак. Мутантам они все равно были не нужны, те продолжали заниматься своими бессмысленными делами, реагируя только на приближение девушек. Твари кидались на толстое и прочное стекло, хрипя и размазывая кровь и гниль, пытаясь дотянуться до проходящих мимо людей, но лишь еще больше расшибались. Другие, видимо, лишенные возможности получать пищу, обгрызли сами себя настолько, что не могли уже толком двигаться, превратившись в изжеванные груды мяса и костей, едва ползающие по полу своей камеры, оставляя за собой длинные размазанные следы.
— Несколько лет, — ответила Энтри. — Сначала мы пытаться выгнать эти люди, но они были слишком сильный. Потом мы просто ждать, когда они уйти. Они делать то, что нельзя, и получил по заслуги. Но я не знать, что они делать и как давно…
— А почему вы защищали это место? — Волчок оглянулась по сторонам, когда они зашли в еще одну комнату, отделенную от следующего темного помещения перегородкой из бронированного стекла. Волчок включила фонарь, оценить, что находиться с другой стороны. Помещение напротив напоминало операционную, где на единственном операционном столе лежал наполовину разделанный мутант, вскрытый и с частично вытащенными наружу органами. Тварь зашевелилась, отреагировав на луч света, дергаясь в наручниках, намертво приковавших ее к столу, и щелкая челюстями. Наемница выключила фонарь и покачала головой, — прозекторская… Да, Энтри, почему вы готовы были рискнуть своими лучшими воинами ради этого места? Чем оно отличалась от всего остального?
— Это есть священное место для нас и много другой племена в Болото, — ответила Энтри. — Мы все почитай это место как источник сила. Только сила может быть как добро, так и зло. Мы бояться, что люди использовать сила во зло. Так все и случился. Это есть наша ошибка, я хотел исправить.
— Не думаю, что вы можете быть в этом как-то виновны, — ответила Волчок. — Здесь все чисто, надо двигаться дальше.
Весь уровень в разрезе напоминал кольцо лабораторий и исследовательских помещений, окружавших выход из шахты, некоторые его секции опускались на глубину еще в пару уровней, но ближе к тому, что скрывалось на самом его дне, они не подходили. Может быть, то, что там находилось, действительно пугало ученых, не желавших приближаться к нему и принявших все возможные меры безопасности, но в таком случае Волчок никак не могла найти логического объяснения тому, зачем вообще надо было начинать исследования, которых сами боялись. Для Волчка с ее практическим подходом к вещам все это оставалось слишком бессмысленным и противоречивым.
— Там кто-то есть, — сообщила Энтри, чьи способности к восприятию продолжали удивлять наемницу. Чутье лучницы уже не раз спасало их и, несмотря на то, что датчики ее костюма продолжали молчать, даже не намекая на вероятную опасность, Волчок остановилась и сразу перевела свое оружие в режим стрельбы короткими очередями. После этого жестом велела спутнице двигаться за собой на расстоянии и чуть позади. Если начнут стрелять, то сразу их двоих не накроют.
Через пару шагов подключился и ее датчик движения, тихим писком сообщив о довольно крупном объекте в зале, что находился впереди, за дверным проемом с выломанными створками; оттуда доносились шаркающие звуки возни, щелчки и грохот. Датчик показал большое помещение, в котором был один крупный подвижный объект. Держа темный дверной проем на прицеле, девушка жестом указала Энтри, чтобы оставалась позади, и медленно пошла вперед, рассчитывая в любой момент снова включить подствольный фонарь и так хотя бы ослепить того, кто там находится.
Помещение оказалось двухъярусным, нижний представлял собой одну большую изоляционную камеру с гравитационными генераторами и установками мощных силовых полей, каких хватило бы даже для того, чтобы удержать на месте тяжелый танк. Когда здесь еще была энергия, всех этих систем защиты хватило бы для обеспечения безопасности корабля средних размеров, но тут, в самом центре помещения, было всего лишь одно кресло вполне человеческих размеров, где могли держать скованным единственного пленника. Вероятнее всего им была та самая уродливая тварь, которая глухо рыча и постанывая, ковырялась в раскуроченном пульте управления на верхнем ярусе. Гуманоидного строения монстр не похожий ни на одного из тех, что Волчок видела прежде, был в два раза выше даже самого высокого из людей, с широким и массивным торсом, фактически лишенным шеи и маленькой плотно сидящей почти на плечах головой. Непомерно длинные руки, увитые толстыми мышцами как канатами, заканчивались большими кистями, похожими на лапы с длинными когтями, которыми он усердно гнул и рвал металл консоли. Он производил впечатление ходячей горы мяса, совершенно лишенной кожи — при каждом резком движении в свете фонаря было отчетливо видно как напрягаются и перекатываются все мышцы и влажно блестит мерзкая слизь, покрывающая его тело. Каждый рывок сопровождался утробным рыком и хлюпающим звуком капающей на пол слизи.