— А может, хватит меня делить?! — возмутилась Рейвен, прерывая диалог, уже давно вышедший за рамки приличий. — Что вообще за безумная тема? Нашли, что обсуждать, больше поговорить не о чем? Лучше расскажите, что за история про Джека Весельчака? — такие разговоры при ней не позволяли себе даже бойцы спецназа, хотя Рейвен, как одна из немногих девушек в отряде, всегда была предметом очень живого и вполне понятного интереса.
— Старая легенда, — быстро согласилась на смену темы Волчок, как раз подсоединив катетер своего респиратора к котелочку, — Ее можно много где услышать, торговцы разнесли. Хотя, говорят, что все творилось где-то здесь, на Болотах, когда они еще не растеклись так широко. Тогда экстракторов было гораздо больше, и из них собирали целые фермы с десятками и сотнями установок. И для их обслуживания требовалось очень много рабочих. Одним из них и был паренек по прозвищу Джек. Он был совсем молоденький, пошел работать на экстракторы для того, чтобы прокормить сестренку сразу после того, как умерла мать. Единственная работа, которую можно получить без особых проблем, ведь работа тяжелая, вредная и текучка очень высокая.
— Она и до сих пор высокая, — заметил Джек, тоже подключаясь к рассказу, — на экстракторах больше двух лет только либо смертники работают, либо те, кому терять больше нечего. Обычно за это время там уже можно набрать достаточно денег, чтобы из трущоб вылезти. Если, конечно, до этого времени вообще дожить сможешь…
— Ну вот… — Волчок снова вернула себе роль рассказчика, — парень работал на экстракторах на полной смене, а девчонка в это время ждала его дома, хозяйство вела. Ну, и перешла дорогу одной из местных группировок. Говорят, что одному из уличных командиров отказала, а он ей этого не простил…
— Я слышал версию, что ее прижали, а она командиру половину уха ножом снесла и сбежала, и за это ей потом отомстить решили, — вставил Джек, но наемница только отмахнулась, не желая прерывать историю.
— Не суть важно, — оборвала его Волчок, — суть в том, что после очередной смены он возвращается и видит, что от его хибары ничего не осталось, кроме развалин, а его сестренка распятая посередине торчит. И жуткая шутка, последний подарок от убийц, у нее щеки располосованные от уха до уха, как улыбка такая бешеная. Ну, парень прямо там крышей и поехал…
— Говорят, местные, когда его от трупика девчонки отдирали, он хохотал без умолку, — добавил Джек, но тут же получил еще один пронзительный взгляд от Волчка и демонстративно внимательно сосредоточился на своем котелке.
— И следующей же ночью, оставшись один, повесился прямо в камере, — заложив руки за голову, продолжила рассказ наемница с самым невозмутимым видом, — у него, кроме сестренки, никого не было, только ради нее и впахивал. Однако это не самое интересное…
— Подобные истории не редкость, — заметила Рейвен, вспоминая похожие случаи, с которыми сталкивалась в городских кварталах, где наркодилеры и контрабандисты порой настолько наглели, что творили свои законы на нижних уровнях, убивая и насилуя простых людей за сущие мелочи без всякой жалости, держа в страхе целые кварталы. И, к примеру, убийство семьи должника было далеко не самым страшным и жутким, что могли сотворить, желая содрать с него деньги.
— Ага, только не всегда такие истории имеют продолжение, — кивнула Волчок, — а здесь оно как раз самое интересное. Потому что на следующую ночь членов банды, которые тот район контролировали, кто-то зарезал. И у каждого такая же улыбка была на лице вырезана. Ну, люди не сразу поверили, что такое возможно, но в течение недели всю эту банду вырезали совершенно безжалостным образом. Каждую ночь находили новые трупы с такой же улыбкой располосованной. И люди стали рассказывать, что рядом с тем местом, где тела находили, видели этого самого Джека. И слышали… как он хохочет.
— Душа его, говорят, так и не нашла успокоения, — добавил охранник, названный Джеком в честь этой истории, — как сошел с ума, так таким и после смерти остался, с мозгами набекрень. Люди верят, что он до сих пор по земле этой грешной ходит и хочет отомстить всем убийцам и насильникам… в каждом таком видит того, кто его жизнь сломал… А меня в честь него и обозвали. Я же говорю, кличка дурацкая, но все равно прижилась…
— Не верю в призраков, — покачала Рейвен головой, — это просто байки, которыми доверчивых людям запугивают, а они верят и дальше передают. Без обид, конечно, — он посмотрела на своих собеседников, испугавшись, что они могут принять последнюю фразу на свой счет, — я вообще верю только в то, что можно увидеть и потрогать. А это все… пока не будет твердых доказательств…
— В Пустошах может случиться все, что угодно, — прервал ее Джек. — Веришь ты в это или нет, от этого опасность не станет менее реальной. Никогда не отвергай сразу то, что не видела своими глазами, порой это даже жизнь спасти может… Помню, был у меня один такой случай…
Договорить он не успел, тишину лагеря, нарушаемую только треском костра да такой вот болтовней между караванщиками, гревшимися у огня и поглощавшими свой нехитрый ужин, разорвал протяжный вой, надрывный и тонкий, как у пустошного волка, только выше по звучанию. Эхо, отраженное каменными стенами зданий, усилило его в несколько раз и преломило, так что казалось, будто воют одновременно со всех сторон.
Это произвело на всех неизгладимое впечатление. Люди повскакивали со своих мест, бросая еду и незаконченные разговоры, хватаясь за оружие и судорожно крутя головой во все стороны, пытаясь разглядеть, откуда же ждать угрозы. Даже девушки рефлекторно вскочили, сразу же забыв о разговорах про призраков, Рейвен только успела порадоваться, что последовала совету напарницы всегда держать оружие при себе, а не как сказано в уставе спецназа: хранить все основное оружие, кроме табельного, в специально отведенном для этого месте. Одного щелка оказалось достаточно, чтобы тяжелая двуствольная штурмовая винтовка вышла из креплений за левым плечом и оказалась в руках.
— Занять места по боевому расписанию! — по общему каналу раздался голос Сержанта. — Смотрите в оба и будьте готовы! И прикрывайте тылы, чтоб вас!
Как всегда, каждая команда сопровождалась отборной руганью и красочными описания того, что сделали с их матерями раньше и что сделает он с ними сам лично чуть позже, если его подчиненные немедленно не займутся делом. К счастью, большая часть ругани уходила впустую, люди и так отлично знали, где им следует быть и что делать. Рейвен чуть задержалась, пытаясь разглядеть свою напарницу, в первую же секунду бросившуюся куда-то в темноту, но обнаружила ее уже поднимавшейся на крышу грузовика, где им и надлежало быть, и даже успевшую надеть шлем. Только пожалев, что нормально провести здесь ночевку не получилось, девушка тоже снова нацепила шлем и побежала к своей позиции.
Железная лестница, ведущая на крышу грузовика, оказалась старой и пронзительно скрипела под весом Рейвен в полном снаряжении, при каждом новом шаге раскидывая в стороны хлопья ржавчины. Девушке оставалось только надеяться, что в последний момент все это дело не рухнет прямо у нее под ногами, но все обошлось, потому что ее просто втащили наверх, подхватив за специальные крепления на наплечниках.
— Давай быстрее, нечего прохлаждаться, — буркнула Волчок, показывая на позицию рядом с собой, — не нравится мне этот вой…
— Это болотные охотники, — бросил пулеметчик, услышав последнюю фразу, — редкость в этих местах, но только они так воют перед самым нападением. Стреляйте сразу, как только их увидите, лишняя секунда вам жизни может стоить… — он сам заметно нервничал, а луч пулеметной турели скакал из стороны в сторону, выхватывая из темноты ржавые обломки и куски старых бетонных стен.
— Мы стоим на почти четырехметровой высоте, — неуверенно сказала Рейвен, снимая свое оружие с предохранителя и переключая на режим стрельбы короткими очередями. — Какая тварь до нас может добраться?
— А они два с половиной в холке, — мрачно заметил пулеметчик, — и еще живучие как не знаю что. В общем, если увидите, то сразу стреляйте, все остальное потом…
Договорить уже не успел, болотные охотники быстро появились в зоне видимости ночных визоров, показываясь из-за развалин темными и подвижными тенями. Сначала они больше напоминали ошибку отображения, блеклое и смазанное пятно на общем цветовом канале, но только это пятно отказывалось исчезать, наоборот, лишь приближаясь и становясь все больше и больше. Рейвен даже испугаться не успела, как застрекотали пулеметы, разрывая тишину Топей громким грохотом длинных очередей на пределах возможностей полиметаллического ствола турели.