Однако рабочие уже давно перестали быть основной частью сообщества, обитающего в лагерях и поселках, которыми те нередко обрастали. Самые разные личности, прихотью судьбы занесенные на Болота, оседали здесь, как в единственных более-менее безопасных для жизни местах. Для многих путешественников они стали перевалочными пунктами, где можно отдохнуть, отремонтировать технику и пополнить запасы для продолжения пути. Контролирующие компании давно бросили попытки поддерживать закрытость лагерей и до тех пор, пока те приносили прибыль, не вмешивались в их внутренние дела, так что обычно единственными представителями власти здесь становились управляющий лагерем и внутренняя охрана, диктующие свои правила, соблюдения которых добивались самым примитивным, но и самым действенным образом — силой.
Однако существовало и несколько лагерей, где всю власть захватили бандиты, но все же продолжавшие регулярную работу экстракторов с применением рабской силы, чтобы не вызвать желание компании-владельца выслать штурмовой отряд для проверки происходящего в лагере. А до тех пор, пока грузовые корабли уходили из лагерей с полными трюмами, ничего другое их не волновало, в то время как бандиты спокойно присваивали средства, которые выделялись метрополией на оплату труда рабочих и на проведение ремонтных работ.
Лагерь номер три относился к той группе, которая контролировалась силами безопасности управляющей компании, давно потерявшим свой первоначальный вид и представление о том, как должна выглядеть и чем должна заниматься служба охраны. Они походили больше на вооруженную группировку, только с обеспечением и регулярными поставками снаряжения из центра. Они держали весь лагерь, жестоко карая за малейшее неповиновение — головы тех, кто пытался оспорить их власть, для острастки висели под потолком в одном из центральных залов лагеря. Охранник, встречавший девушек у самого входа, тоже был одним из них, но стоял чуть ли не на самой низкой ступени в иерархии всей группировки, являясь обычным расходным материалом, не имеющим особой ценности. Уже в первом зале, после перехода по коридору с давно отключенными системами очистки и предварительной стерилизации, они встретили настоящих охранников. Те были в панцирной броне, хоть и поношенной, но вполне рабочей и вооружены скорострельными дробовиками. Опустив забрало шлемов, они стояли прямо у дверей в зал, наставив стволы на толпу и готовясь стрелять. Поскольку вооружены здесь были практически все, то любой конфликт грозил перерасти в перестрелку, которая при такой давке могла стать настоящим кровопролитием. Поэтому при первых же признаках столкновения охрана чаще всего открывала огонь сразу на поражение, не теряя времени на поиски правых и виноватых. Такой самосуд в этих условиях оставался самым эффективным способом контроля за порядком и поддержания спокойствия.
Сам зал являлся одной из торговых площадок. Изначально все помещения лагеря использовались строго работников, но постепенно такое разделение вытеснялось под давлением сиюминутных нужд. На спортивных площадках устраивались тотализаторы боев без правил, в столовых организовывали ночлежки и дешевые гостиницы с продажей койко-мест. В технических помещениях еще при первых двух поколениях снималось и скручивалось все, что можно продать, а оставшиеся пустые комнаты обычно использовались в качестве жилых, либо там организовывали склады и торговые точки. Изначально в этом зале должна была находиться автостоянка, но после того, как всю технику вынесли на платформы снаружи, оставшееся пустое помещение постепенно заполнили различные предприимчивые дельцы, наставившие здесь палаток и прилавков. Теперь тут занимались перепродажей всего и вся, что можно найти на Болотах, начиная от патронов к оружию и заканчивая торговлей артефактами. Кроме них здесь же сбились хижины местных, не являвшихся работниками на экстракторах, но считавшими себя живущими здесь. Поскольку доступа в общежития рабочих, где поддерживались вполне человеческие условия для жизни, у них не было, они ютились подобным образом.
Рейвен скривилась, заходя внутрь. Вентиляция здесь либо вообще не работала, либо работала очень плохо, так что воздух казался тяжелым и почти лишенным кислорода из-за висевшего здесь чада множества запахов, начиная от вони грязных человеческих тел и заканчивая вполне узнаваемым сладковатым привкусом дешевых синтетических наркотиков. Отдельно и особенно сильно несло из находившегося где-то здесь загона с толстоносами, неуклюжими существами, которых разводили специально для забоя на мясо. Оттуда же доносились и пронзительный визг этих животных, пробивавшийся сквозь общий гул множества голосов.
Приходилось пробираться сквозь толпу людей, ксеносов, мутантов и гибридов, здесь не чурались ни вида, ни расы. В Болотах всех ценили по настоящим качествам, которые каждый сам в себе воспитывает, вроде верности данному слову и умению вести переговоры, находить в топях дорогу и хорошо стрелять. А кем при этом человек был от рождения и кем были его родители, никого не волновало.
Волчок разыскивала здесь любого техника, который мог хотя бы отполировать броню, чтобы убрать следы зубов болотного охотника. Несмотря на то, что система псевдомускулатуры не была повреждена, из-за погнутых деталей все-таки возникали определенные неудобства, которые пусть и не были критичными, но все же порой мешали. Так что девушка горела желанием избавиться от них как можно быстрее.
— Скорее всего, нам туда, — Рейвен первой заметила дверь лифта, рядом с которым был вывешен список уровней, куда поднимается кабина, и схемами расположенных там помещений. Если ему верить, пятью уровнями выше была целая секция, выделенная исключительно для работников с техникой и различным вооружением, — здесь наверняка искать бесполезно…
— Тогда не теряй времени, — оттолкнув в сторону какого-то зеваку, Волчок потащила ее к дверям лифта, — они тут наверняка нерегулярно ходят.
Лифты, установленные в лагере, не были рассчитаны на такое количество народа и постоянную работу, так что довольно часто ломались, а ремонтировали их, как раз напротив, крайне редко, так что всем приходилось пользоваться обычными пожарными лестницами, где очень часто тоже толпился народ. Так что попасть в кабину лифта без пары часов ожидания перед закрытыми дверьми, пока он мечется между различными уровнями, было большой удачей. Конкретно этот оказался грузовым, с большой открытой кабиной, отделенной от стен шахты только решеткой из толстой проволоки, с единственной еще работающей лампочкой на потолке, еле светившей сквозь слой пыли и паутины. Зато он был больше пассажирского, хотя ни о какой свободе пространства и речи не шло, просто внутрь набивалось гораздо больше народа, чем в обычный пассажирский.
— Смотри внимательно, чтобы ничего не сняли, — посоветовала Волчок, пробираясь сквозь скопление людей ближе к дверям. Они успели проскочить в лифт, но толпа народа оттеснила их к дальней стенке, зажав между решеткой и невероятно толстым гуманоидом, пахнущим как давно не чищеный туалет. Им надо было подняться всего на пять уровней, так что желательно было оказаться как можно ближе к дверям, чтобы не пропустить свою остановку, иначе в лифте можно просто кататься несколько часов, прежде чем все-таки сумеешь оттуда выбраться. Наемница крутила головой во все стороны, но натыкалась только на равнодушные взгляды, или затылки пассажиров, ничуть не интересовавшихся содержимым ее карманов, — Тут воров больше, чем честных граждан, как мне кажется…
— Их, по-моему, везде хватает, — кивнула Рейвен, все еще пытаясь представить, каковы же должны быть возможности людей и их минимальные потребности, раз они умудряются жить в подобных местах и даже испытывать удовольствие от такой своей жизни. Казалось, она уже видело дно, на которое может опуститься разумное существо, но по сравнению с лагерями в Болотах, те места были настоящим царством роскоши. Здесь же у людей действительно не было ничего, в том числе чистой воды и воздуха, их приходилось покупать так же, как и все остальное. Грязные, забитые, но все равно цеплявшиеся за жизнь, борясь с такими же нищими, как и они сами, за право прожить еще один день.