— Сейчас опять все твари сюда сбегутся со всех сторон! — вспомнила Рейвен. — Надо уходить как можно быстрее!
— До тех пор, пока я не выбью из этой твари хотя бы пару разумных звуков, я никуда не пойду, — отмахнулся Джек и еще раз пнул тварь, в этот раз по ребрам. — Говори! Я знаю, что ты умеешь! Говори!
— Уходить надо! — возмутился командир группы. — Джек, немедленно оставь его!
Мутант безумно захохотал, извиваясь всем телом, и даже новые пинки, попадавшие по оскаленной морде, не могли его остановить. Наемник злой, напуганный и уставший продолжал его пинать, пока, наконец, его не оттащил тоже порядком напуганный Смирт, схватив за плечи.
— Оно должно заговорить! — психовал Джек, пытаясь дотянуться до изуродованного подобия человека. — Демон их раздери, вы сами видели этих тварей! Их надо уничтожить всех до единой!
— Давайте двигаться дальше! — махнул рукой старший, вытаскивая пистолет и направляя его на мутанта, продолжавшего странно и безумно хохотать, даже несмотря на сломанную челюсть, перебитые ребра и проломленный череп. Первый выстрел пробил ему грудную клетку, и хохот прервался, сменившись бульканьем и мычанием, но пуля все же не смогла убить эту тварь. Ругнувшись, наемник перевел прицел на голову выродка и переставил показатели подачи энергии на максимальную мощность. Импульсный пистолет рявкнул усиленным разрядом, разорвав воздух звуком выстрела, а голова существа превратилась в мелкие брызги, пятном разлетевшиеся по полу.
— Демон! — выругался Джек, освобождаясь от Смирта. — Я его зря ловил, что ли?!
— Заткнись и выполняй, что тебе приказано! — рявкнул на него командир, убирая пистолет. — Нам нужно сваливать отсюда прямо сейчас, а не устраивать допросы пленных! У меня и так уже от этого места мурашки по коже!
Группа двинулась дальше, направившись к другому выходу из помещения. К столовой подходило, если верить планам, три коридора для персонала лагеря и два технических, один из которых предназначался для работников столовой, а второй сервисный коридор шел чуть ли не сразу к докам, предназначенный для доставки продуктов и всего необходимого кухонного оборудования. Именно им группа сейчас и хотела воспользоваться, чтобы сократить путь, но практически не подозревая, что может их там ожидать, как, впрочем, и на всей остальной территории лагеря рабочих. Увиденного уже хватало для того, чтобы сомневаться в наличии безопасных мест вообще где-либо на территории лагеря.
Кухня почему-то, в отличие от столовой, пострадала слабо, хотя и там явно веселились какие-то каннибалы, развешивая куски человеческих тел на крюках, но все же не было такого безумия, как в основном помещении столовой.
— Кажется, стало ясно, что происходило с теми, кого отводили на нижние уровни, — сказала Волчок, оклемавшаяся и снова способная ходить самостоятельно и хоть она заметно облегчила жизнь своей напарнице, но все равно еще не могла удерживать темп, задаваемый всей группой. Из-за этого Рейвен приходилось время от времени останавливаться и подгонять ее, на что отвечала только раздраженным фырканьем и заявлениями, что не надо за ней присматривать, как за маленькой девочкой.
— Здесь вообще ничего не ясно, — отозвался командир группы, обернувшись. — В этой бойне вообще нет никакой логики. Они убивали друг друга просто потому, что могли? Должна же быть какая-то цель у всего этого безумия… Так, нам сюда… — пальцем указал на подсвеченный фонарем узкий коридор, в полу которого был проложен направляющий рельс для грузовых тележек. Здесь с трудом могли разминуться два человека, но от технических переходов никогда и не требовали больших размеров.
— Мы тут как на ладони будем, никаких проблем загнать нас в тупик, если перекрыть оба выхода, — вздохнул Джек, елозя светом своего фонаря по стенам и потолку, отмечая вентиляционные решетки и стыки между металлическими листами, из которых были собраны стены.
— Мы везде как на раскрытой ладони, — вздохнул Смирт, первым проходя внутрь, освещая коридор на пару десятков метров вперед лучом своего фонаря, — пока на территории этого гребаного лагеря. Понадеялся на премиальные, называется. Теперь просто живым выбраться отсюда было бы уже хорошо.
«Выпусти меня…»
Рейвен оглянулась, но позади опять никого не оказалось. Угроза словно преследовала их, накатываясь сзади, и первыми отголосками приближающейся опасности становились голоса в голове, от которых даже у самых смелых из наемников начинали мелко трястись колени. Нельзя было убить то, у чего нет тела, когда оно само уже прочно засело в сознании, выгрызая мысли и эмоции, оставляя лишь чувство пустоты, заполнить которую уже не получалось.
— Что оно имеет в виду? — поинтересовалась Волчок, повернувшись к своей напарнице, когда они шли по сервисному коридору, освещенном только светом их фонарей. — Каждый раз одна и та же фраза, но… Разве оно уже не свободно?
— Почему ты говоришь о нем в единственном числе? — в очередной раз подметила этот момент Рейвен, выполняющая роль замыкающей, и постоянно оглядываясь назад, в провал коридора, так же темный, но эта темнота была нормальной. Обычная тьма, появляющаяся там, где не было света, а не та бурлящая чернильная масса, в которой лучи фонарей просто исчезали, не способные пробиться ни на сантиметр. В ней не было ничего страшного и пугающего, но у девушки все равно ползли мурашки по спине каждый раз, когда поворачивала голову, боясь снова увидеть там нечто подобное.
— Оно… потому что оно, — пожала плечами наемница, — Знаешь, там, когда оно меня схватило, я почувствовала, как жизнь из меня вытаскивают словно клещами вместе с душой. Никогда не верила в существование подобной чепухи, пока сама не почувствовала. Такой странное чувство, словно тебя уже и нет самого, остается только пустышка, которую можно наполнить чем угодно, а это, что-то очень важное и дорогое, исчезает, цепляясь за тебя же из последних сил, но не может остановиться… — наемница глубоко вздохнула и повела плечами, — Мне никогда в жизни не было так страшно. И, главное, я почувствовало то, чем оно было. Нечто злое, холодное и настолько чужое, что даже описать нельзя. Оно ненавидит нас всех просто за то, что мы существуем…
— Ты о нем говоришь так, словно оно разумное, — усмехнулся Смирт, тоже подключенный к общему каналу и слышавший каждую фразу этого разговора, — Такой дряни я немало повидал, но вот честно скажу, что ни разу не слышал ни о чем подобном, чтобы оно еще и разумным было.
— Ты же тоже слышал эти голоса! — возмутилась Рейвен. — А теперь говоришь…
— Это вполне могут быть галлюцинации, — ответил им наемник, не желая уступать, — а может быть, нервный срыв… Такой резни даже в логове каннибалов не видел, а у тех ребят жертв было гораздо больше.
— Массовые галлюцинации? — усмехнулся Джек, тоже подключившись к разговору. — Я слышал о подобных вещах, но они всегда больше напоминали какие-то сказочки. На Болотах это всегда связано с отравлением. Говорят, есть такие газы, которые фильтры большинства моделей не могут отсеивать, они проникают в легкие, оттуда в кровь и дальше. И вызывают истерики и галлюцинации, но там обычно у всех разные видения… А здесь…
— Оно просит его выпустить, — напомнила Волчок, — выпустить откуда-то, и оно голодное… Святое Небо, мне не хочется это вспоминать, — наемница судорожно вздохнула и отмахнулась рукой. Наверное, все еще слишком сильными оставались воспоминания о недавно произошедшем.
— Голодное… А здесь его накормить пытались! — попытался пошутить Смирт, но шутка вышла слишком реальной и совершенно не смешной, так что даже он сам смеяться не стал, быстро замолчав и полностью сосредоточившись на происходящем впереди. Остальные тоже молчали, каждый раздумывая над своими мыслями и не желая больше отвлекаться. Сейчас любой шорох и каждый звук, эхом разносившийся по совершенно пустому коридору, казался приближением врага, так что лучи тактических фонарей постоянно скакали по стенам, полу и потолку, пару раз выхватив из темноты паразитов, шуршавших в углах. Мелкие паукообразные существа, мохнатые и с множеством длинных тонких лапок, убегали от света, пытаясь спрятаться, но это были лишь обычные вредители, обгладывавшие проводку и порой добиравшиеся до запасов еды и воды. Их можно увидеть практически везде, где жили люди, и на складах, и в жилых секторах, ничего страшного и пугающего в них не было.