Пустой пробег
Много забавных персонажей было в нашей деревне. Так как она была относительно молодой, то по тогдашней правоприменительной практике в нее присылались бывшие зеки. Многие там и оседали, пополняя ряды сельских чудаков. А некоторые и не только чудаков. Кроме того и своих, урожденных, так сказать, зэков в деревне хватало. Не кривя душой, можно признаться, что большая часть населения деревни были отсидевшими.
Об одной такой преступной парочке вкратце и поведаю.
Дед Бутуй был осужден по малолетке еще при Никите Сергеевиче Хрущеве за кражи колхозного имущества. Отсидел, вернулся в родные места. Подвизался на ниве охранной деятельности – служил совхозным сторожем, на вымирающей ферме деревни Берливка. Имени его уже никто не помнил. Бывало, заходили к нему по зиме погреться по пути с охоты. Он всегда сидел слегка подшофе и закусывал жареной на электрическом радиаторе отопления картошкой. По комнате низко стелился удушливый аромат валенок, которые он носил в любое время года. Когда на строящейся к деревне асфальтовой трассе начались массовые хищения строительных материалов, Бутуй был нанят в качестве дорожного сторожа. Это дало ему возможность торговать не только песком, щебнем и асфальтом, но и топливом, которое сливал из техники.
Вторым членом этого криминального дуэта был матерый вор-рецидивист, балагур и весельчак Леня Бруй. Кстати, когда младший брат отца – Леник отсидел и целое лето жил у нас, то оказалось, что в свое время они с Бруем встречались на одной из пересылок. Бруй был мозгом этой небольшой по размерам, но поражающего масштабами преступной деятельности «коза ностры».
Осень – в эту пору душа бывшего заключенного часто просит выпить. Впрочем, выпить она просит в любую пору, но осенью этому желанию открывается больше возможностей для реализации. Леня Бруй вальяжной походкой прогуливался по деревенским улицам, расталкивая импозантными штиблетами апельсинового цвета замерзшую грязь и думал, как выпить. Свежий воздух бодрил тяжелую после вчерашнего голову и навевал легкую грусть по ушедшей молодости. В таком минорном настроении цепкий взгляд его упал на крепкие кочаны капусты, украшавшие собой опустевший огород нашего соседа Кольки Лобана. В преступном мозгу, подогретом вчерашними винными парами, как ослепительная вспышка молнии возник дерзкий план. Довольно ухмыляясь, Леня развернулся и почесал в сторону Берливки, за прохлаждающимся на ферме Бутуем.
Темнеет осенью рано, что было мошенникам на руку. Проникнув через забор на огород Лобана они, сноровисто орудуя ножами, быстро нарезали два мешка капусты.
– Хорошая капуста, хоть сам ешь, - похвалил Бутуй. – Куда понесем?
– Зачем куда-то нести? Надо экономить время и внедрять новое мышление! – понесло политически подкованного Бруя. – Новое мышление! Ускорение, перестройка. Гласность!
– Ты потише, а то Лобан сдуру шибанет картечью. И так вон собаки лают.
– Пошли, - Бруй, закинув мешок на плечо, через калитку направился к дому Лобана. – Не должно быть пустых пробегов!
– Найда, хорош лаять. Свои, - он поднялся на крыльцо и постучал в дверь веранды.
На шум выглянул жующий жареную картошку Лобан с деревянной ложкой в руке.
– Здорово Николай!
– Здорово!
– Николай, тут такое дело… У Бутуя гля какая капуста уродилась. Ядреная! Купи два мешка.
– Зачем мне капуста, у меня и своей полно.
– Ты посмотри, какая капуста. Отборная! Кочан к кочану! Любо дорого поглядеть. А хрусткая какая! – он с силой сжал кочан. – Ты послушай, как хрустит! Как свежий снег под сапогами на Белом море!
– Капуста и, правда, на загляденье, - Лобан покопался в мешках. – Почти как у меня. Сколько просите?
– По-божески просим. Две бутылки всего.
– Пойду с Нинкой посоветуюсь, - Лобан пошел в дом.
– Спрячь под крыльцо, - Бруй стремительно метнулся на веранду, зацепил оттуда и сунул Бутую пустую алюминиевую флягу. – Не должно быть пустых пробегов!
Вернулся Лобан и протянул прохиндеям две бутылки с самогоном.
– Выпьем за твое здоровье, - передавая мешки, пообещал Леня.
Дед и Леня спустились с крыльца.
– Суй в карманы, - Бруй передал Бутую бутылки, которые тот засунул в карманы своего воглого тулупа.
– Пошли теперь флягу пристроим, - закидывая похищенный предмет на плечо и, пинком открывая калитку на улицу, продолжил он.
– Кому?
– Пошли к Бырику. К нему брат вчера приехал как раз.
– Давай только сначала накатим.
– Не вижу мешающих причин!
Они остановились за углом сеновала Лобана и, достав мутные граненые стаканы, выпили. Закусили капустным листом, заначенным хозяйственным Бутуем. Выпили еще по одной и двинулись в дальнейший путь. Через десять минут ноги принесли их к дому Федора Бырика.
– Гость в дом, Бог в дом! – радостно заблажил Бруй.
– Здорово, – мрачно ответил отперший дверь Бырик. – Чего надо?
– Федь, тут такое дело…
– Какое?
– Да вот Бутуй флягу продает.
– С фермы спер? – осматривая предложенный лот, мрачно поинтересовался Федор.
– За кого ты меня принимаешь? – возмутился дед Бутуй. – Сроду с фермы ничего не взял!
– Откуда тогда фляга?
– Дочки это, Вальки.
– С фермы сперла?
– А я откуда знаю?
– Ты брать будешь или нет? – вклинился в диалог Бруй. – Недорого отдадим.
– За поллитру? – поинтересовался Бырик. Получив утвердительный кивок, он продолжил. – Но если ко мне с фермы за ней придут, то вам не поздоровится. Усекли?