Долгий перерыв в принятии целебного напитка, тоже н к чему хорошему не приводил. Появлялся эффект споранового голодания. Примерно те же самые впечатления, как и в первичное посещение Стикса: жажда, головная боль, а впоследствии, если запустить, превращаешься в тварь зараженную, но чаще просто умираешь. И по всей видимости смерть не из прекрасных и легких.
Твари, они же зараженные, категорически против делится с иммунными своими споранами и продолжали носить сей деликатес в своей башке, точнее в споровом мешке на затылке. В зависимости от вида и размера твари количество споранов разнилось. Чем больше и опаснее тварь, тем больше в ней ништяков соответственно.
Все просто.
Тварь, получается из зараженных людей, которым не повезло и Стикс их не принял. Или принял слишком близко к себе. Это вопрос спорный. Чем больше тварь жрала, тем больше она эволюционировала, превращаясь из практически безобидного пустыша или ползуна, свежезаразившихся тварей, во нечто монструозное. При правильном и регулярном питании те становились со временем: топтунами, жрачами, лотерейщиками или бегунами. Электричку, на которой я ехал в тот злополучный день поедали, судя по всему, бегуны, они же спидеры или спайдеры... да хрен с ними.
Наиболее способные зараженные, которые обладали не только хорошим аппетитом, но и толикой везения и хоть каким-то разумом, со временем эволюционировали в элиту.
Этих созданий в нашем стабе видели не многие, и не сказать, что очень переживали по поводу своей некомпетентности. Если верить разговорам, что они могут оторвать руками, или точнее сказать передними лапами, башню танка, то я их даже с линии горизонта видеть не желаю.
После моего вопроса о том, что есть ли кто-то выше элиты, мне пообещали сделать без наркоза операцию по смене пола и я решил не усердствовать в своем любопытстве. На этот раз.
Впрочем, Стикс мог и порадовать несколькими вещами. Например, живчиком, который я старался получить себе любым способом. Как я уже говорил, он делается из спорана который разводится в спиртовом растворе и как мне казалось, многие из обитателей стаба употребляли его не только из целебных свойств. Все находились в состоянии перманентного алкогольного опьянения. И многих это состояние искренне радовало. Побухивать теперь можно и даже нужно! Это же мечта любого алкаша – накатить стопарь с утра.
Хотя, по многочисленным слухам, живчик, для обитателей казармы бодяжился не по-детски. На самом деле у него другой вкус, говорили мне все на свете знающие ветераны стикса. При этом следовало закатывать глаза и причмокивать губами.
Так же Стикс наделял своих бедолаг обитателей различными дарами. Как полезными, так и бесполезными. Телекинез или умение двигаться как гоночный автомобиль…
Тут я наслушался всякого. Почти ничему не верил. Бред синих алкашей! Ну как можно на расстоянии пробить бетонную стену, не прикасаясь к ней? Конечно, я был в курсе похождений бэтмэна, спайдермена и прочей низкопробной голливудской бредятины для малолетних дебилов, но в реальной жизни… Видимо у кого-то все-таки был живчик забористый!
Одно дело регенерация, ее как-то можно еще объяснить. Видимо что-то содержится в споранах и это что-то взаимодействует на каком-то уровне с организмом человека. И после получения каких то травм, где-то в организме срабатывает какой-то рубильник и что-то начинает как-то усиленно что-то там вырабатывать, вследствии чего, какая-то болячка навсегда, или на время приема живчика, покидает организм человека. И все это для того, чтобы здоровый человек не нарушал рацион питания каких-то там уродов. Вот как-то так.
Все эти мысли разом вылетели из моей головы, после того как я увидел во дворе стаба расстрел молодой девушки, после очередной вылазки в город и мародерства по продуктовым магазинам.
Притащили трех молодых и перепуганных на смерть женщин. Всех троих определили на карантин, связав по рукам и ногам и затащив в бытовку без окон. На следующее утро две оказались зараженными и их убили ударом кирки в голову, наконец то я понял зачем она висит на поясах у некоторых, одну из троих, после недолгой беседы со знахарем застрелили, пугливо отскочив в сторону на несколько метров. «Нимфа»: - пояснили мне.
Женщина, наделенная даром Улья управлять мужчиной, чаще всего одним, делая из него послушного и безвольного раба.
Наглядная и очень некрасивая смерть девушки заставила меня более серьезно относится к басням о дарах Улья.
Есть ли эти дары на самом деле или разговоры об их воздействиях приукрашены местным фольклором – уже не важно.
Помогал развивать дар, горох, который находился в том же споровом мешке, горох, выглядел, как горох. Ну разве что покрупнее. Его нужно было разводить в уксусе, гасить потом эту смесь содой и то же пить. От подобной смеси не только глаза из орбит выползут, но и дар разовьется просто невероятно. Станешь сразу пулю зубами ловить и летать по небу.
Горох, был видимо логическим продолжением спорана и каким то образом усиливал, то, что Улей давал в зачаточном состоянии. При правильном и регулярном применении, под чутким руководством знахаря, конечно, дар Улья развивался и здорово помогал иммунному. А также развитие полезного навыка поднимало иммунного в глазах окружающих, решало его финансовые проблемы и делало его трудно заменимым, а под час уникальным специалистом. Услуги такого человека высоко ценились и оплачивались соответствующе. Развить дар улья мешала дороговизна прекурсора и краткость жизни носителя, конечно. Главной валютой в нашем стабе, были, конечно, спораны.
Еще там был какой-то жемчуг, который ценился дороже любой жизни и мог творить чудеса. Но он был только в элитниках и мне сказали, что по этому поводу я могу даже не интересоваться. Я его вообще никогда не увижу. Ну и хрен с ним!
В этом новом мире менялось если не все, то многое. Очень многое. Менялось даже имя. Новеньким или свежеприбывшим давались новые имена, или клички, или оперативные псевдонимы, как угодно. Оставлять старое имя считалось плохой приметой, а народец здесь суеверен. Имя могло меняться в зависимости от согласия человека, его статуса или происшествия, которые здесь случались постоянно.
Крестным, считался человек давший имя новичку, по праву первооткрывателя. Тот нес за него своего рода ответственность, угощал его живчиком, вел среди него просветительскую деятельность, по возможности снабжал оружием на первое время.
Типа, нарекшего меня «Водяным», я видел, конечно, часто, но он со мной даже не здоровался при встрече. И я не комплексовал по этому поводу. Ничего общего с ним я иметь не хотел и так же, как и он проходил мимо молча. Я вообще как-то странно появился и обосновался в стабе. Вроде бы никому не нужен и не мешаю одновременно. Просто есть и все! Вопросов мне никто не задавал, в душу не лез. Я тоже ни к кому в друзья не набивался и пока данный социальный статус меня вполне устраивал.
Кто то, то ли знахарь, то ли мелкий гаденыш, сказали, что я пустой, без дара. Так ко мне и привязалось: «Пустой». Перекрестил меня, так сказать.
Родненький стаб имеет форму подковы. Разомкнутыми краями которая уходит в болото. Стены выложены из железобетонных блоков различной формы и видов, высотой метра с три. Впереди, за оборонительной стеной, вырыты неизвестным экскаватором и расположены в шахматном порядке траншеи, наполненные все той же болотной жижей. Как мне пояснили, зараженные водные процедуры не жалуют.
Вход в стаб, он же и выход через массивные ворота снятые, по-видимому, с гаража. Бдительная охрана, бдела как могла, прохаживаясь по стенам и стараясь из всех сил не свалиться вниз после приема дозы живчика.
Наша База пережила почти удачно без серьезных потерь, несколько нападений зараженных. На наше счастье, те были слаборазвитыми, другие в нашу сторону не заходили, и серьезных проблем для стаба не представляли. Отъевшиеся до состояния элиты твари мигрировали в противоположную сторону, где находились загружаемые города. В наше болото лезть никто не хотел. Соседский стаб, с которым мы на ножах, тоже нами не особо интересовался. Наша никчемность и ненужность – наше спасение. Все как у людей, либо ты живёшь ярко, красиво и быстро, наживая себе кучу врагов и друзей. Постоянно рискуя, совершая немыслимые по глупости и безрассудству поступки. Либо ты влачишь серую и убогую жизнь. Никуда не высовываясь, ни с кем не споря, не заводя ни друзей ни наживая врагов. Зато все в безопасности и относительном комфорте. Все тихо, как в болоте. Мы все и были в болоте.