Одно дело, когда ты пьёшь этот нектар, приготовленный кем-то. Совсем другое дело, когда ты убиваешь тварь, выковыриваешь споран у него из башки и бадяжиш самостоятельно эту хрянь, а по тебе ползают опарыши из трупов и сворачивается кровь на одежде, хорошо, если не твоя.
Да и напиток получился слишком крепкий, ни к чему мне тут находится в состоянии перманентного опьянения. Так можно и добухаться. Разбавил все это дело апельсиновым соком, коробка которого стояла на кухонном столе, предварительно вынутая из холодильника.
Вот если бы еще и яд из спорана в дело пустить, ни к чему таким добром раскидываться. Хотя как его в зараженного засунешь… Или сожрать заставишь? Может его копьем с отравленным наконечником ткнуть или стрелой какой? Хотя, что это за стрела такая должна быть? Как у этих, с синими рожами, как там, это кино то…
Незаметно для себя, я уснул, сидя за столом и свесив голову на грудь.
****
Ныло отбитое ребро и правый локоть. Из-за полученных травм, сидел на татами боком и стараясь не застонать. При беглом взгляде на мой взвод, было видно, что щенячьего восторга по поводу тренировки не испытывает никто. У кого-то разбит нос, у некоторых набухают фиолетовые гематомы на лице.
Тактическую подготовку объявили утром на построении взамен административного права, занятие по которому проводила старая бабулька, и все дружно вместо конспектирования лекций занимались своими делами. В основном спали, уронив голову на руки, которые в свою очередь лежали на парте.
Все занятия в школе милиции были нудными и абсолютно не интересными. Нудной и скучной представлялась вся дальнейшая служба в МВД. И самое главное – нищей. Меня, как самого старшего по возрасту, целых двадцать шесть лет как-никак, назначили командиром взвода.
И я получил восемнадцать наглых дембелей в свое чуткое руководство. Почти все они были дремучими провинциалами, окончившую срочную службу в армии и не имевших никаких дальнейших перспектив в жизни. Куда можно пойти работать, если ты не имеешь никакого образования, туго с мозгами, не повезло с богатыми родителями, и вообще, не повезло в жизни? Как снискать свой хлеб насущный? Ответ понятен.
МВД!!!
Тем более вызывал всеобщее изумление - я. Только окончивший престижный университет и по сравнению с окружающей меня массой олигофренов, имеющий сказочные перспективы в жизни.
Как им молодым и глупым объяснить, что такое алименты и стервозная брошенная жена, которая подает в суд на тебя по любому поводу. Задержка в выплате алиментов на один месяц привела меня к разбору полетов с судебным приставом. Если, по ее милости, чего она и добивалась, вынесут судебное решение о моем наказании как злостного неплательщика, не видать мне престижной работы, а светит мне карьера слесаря с высшим юридическим образованием.
Пусть хоть так, перебьюсь как ни будь, это же временно, правда...?
Все примитивные познания от примитивных преподавателей я ленился даже записывать в тетрадь. Лекции, в связи с казарменной дисциплиной и строгим ежедневным пересчетом и перекличкой игнорировать не получалось. А тут еще это «почетное» звание комвзвода… Приходилось не только быть пионером-всем-примером, но и морально и физически воздействовать на ущербных юных блюстителей порядка, что бы они росли над собой, постоянно повышали уровень своих знаний, физической подготовки и высоких моральных качеств.
Словом, жизнь подкинула свой излюбленный фортель, дала мне то, чего я избегал и сторонился, как и женитьбы в свое время. А именно дисциплину и ответственность. Да я в армию не спешил идти по причине того, что я не могу подчиняться кому-либо и выполнять тупые команды. А именно на выполнении всех команд беспрекословно и подчинении старшему по званию базируется любая армия мира. В этом ее смысл и существование!
Я шарахался от службы в армии как черт от ладана, и тут такое…
Какие-то тупорылые дяденьки с перекошенными от частого употребления алкоголя рожами, постоянно чего-то от меня хотят. Орут как резанные и послать их подальше ты не можешь… Субординация… Понимать надо…
А за моей спиной стоят восемнадцать дебильных рож, у которых при правильном воспитании и регулярном питании есть все шансы стать такими же тупорылыми дяденьками с перекошенными лицами от регулярного употребления пива и водки.
Сначала, мой взвод меня просто раздражал, потом просто начал бесить. Потом пришла стадия апатии.
Да делайте вы все, что хотите, хоть на ушах ходите, колхозяры.
На истеричные вопли старших по званию, просто перестал обращать внимание и хоть как-то реагировать на их замечания навести порядок и дисциплину в коллективе. Отстаньте вы от меня все. В стране сейчас недобор в внутренние органы. Все равно вы мне корочки выдадите и торжественно проводите из учебки.
Из комвзвода разжалуете до рядовых, да пожалуйста! Я еще проставлюсь на радостях. Пусть кто угодно по утрам ставит строем этих дебилов и ведет перекличку. Дайте мне просто, спокойно, отсидеть здесь свои полгода и выйти из этого дурдома на вольные хлеба.
Поиски работы не останавливались ни на секунду. Я верил, что меня ждала непыльная работенка в теплом офисе. Сисястые и сговорчивые секретарши, достойные деньги в качестве зарплаты за легкий труд. Уважение к самому себе. Прощай сессии универа, ночные смены на вонючем заводе и нудная жена. Хоть от нее избавился, не без потерь правда. На алименты меня поставила, но я и на это готов, лишь бы не видеть ее унылую рожу и не слышать ее вечное нытье.
Но в данный момент я находился в спотзале на уроке тактической подготовки. Так называли уроки обычной физкультуры, которые мы по причине осенней, а затем и зимней погоды, проводили в закрытом помещении.
Посещаемость на этих занятиях была сто процентной! Любовь к спорту тут ни при чем, проводил занятия полковник, солдафон с напрочь отбитой и контуженной головой. Как мы все поняли, он был ветеран всех горячих точек на планете и везде умудрился получить какое ни будь ранение. Мне казалось, что именно в голову. Наверное, сквозное.
За прогулы, и не важно по какой причине, он спрашивал строго, а именно, пробивал лоу-кик. По количеству хромых увальней в казарме и на плацу при построении, можно было точно без ошибки посчитать количество косячников в учебке.
Поочередно вызывал каждого в добровольно-принудительном порядке в спарринг и решал, что с ним делать далее. Точнее не с ним, а с его тушкой. Полноценным и здоровым человеком после нескольких секунд спарринга никого из рядовых курсантов назвать уже было нельзя. По мне он определил своим метким взором, что чем-то там таким я когда-то занимался и назначил меня «своей любимой женой».
С командирами двух других взводов, он проделывал, те же самые приемчики. А именно, назначил их всех грушами для битья.
Как я понял, им руководили двойственные чувства, с одной стороны, он по-отечески стремился вдолбить в нас свои обширные познания в рукопашном бое. С другой стороны, он стремился унизить нас, я имею в виду командиров взводов, публично и показательно, перед всеми. Может играло заложенное в армии стремление к доминированию альфа самца в стаде гиббонов, а может понимание о прошедшей, и как правило глупо и быстро, молодости и покинувшем его здоровье.
Я реально его боялся. Он относился к тому типу истеричных мужиков, которые заводят сами себя и доводят до настоящей истерики. Как и сейчас. Он стоял перед строем салаг, которые боялись даже дышать, в камуфляже и босиком. Впрочем, стоял, это неправильно сказано.
Он, то замирал на месте, то словно ужаленный начинал метаться по небольшому залу, и каждый из нас хотел, чтобы он не подходил к нему. И вообще выбежать из этого зала и бежать сломя голову подальше отсюда. Хотел этого и я.
И без того лысый череп и страшная небритая рожа сорокапятилетнего мужика была перекошена гримасой истошного крика! Орал он все время и постоянно. С края губ его рта показывалась настоящая пена. Таких персонажей я наблюдал только в голливудских фильмах про армию, так себя постоянно ведут киношные сержанты перед строем перепуганных новобранцев. Он был недоволен всем и всегда! Не так прошли, не так пробежали, не так убрали за собой спортзал…