Его жена наконец решила добавить свои показания:
— Мы были к нему очень добры. Но Гаррет предпочитал это не запоминать. Он помнил только то, как мы бывали с ним строги, — ее голос дрогнул. — И он думает только об отмщении.
— А я вам вот что скажу: мы сможем постоять за себя, — с вызовом заявил приемный отец Гаррета, обращаясь теперь к Джессу Корну. Он кивнул на горсть гвоздей и ржавый молоток, лежащие на крыльце. — Мы заколотим все окна, а если он попытается проникнуть в дом… мы сможем постоять за себя. Дети знают, что им надлежит делать. Им известно, где ружье. Я научил их обращаться с ним.
Он науськивает своих детей стрелять в Гаррета? Сакс была потрясена. Она заметила в доме нескольких малышей, боязливо высовывавшихся из дверей. Старшему не было и десяти.
— Хэл, — строго промолвил Джесс Корн, опережая Амелию, — не вздумай устраивать самодеятельность. Если увидишь Гаррета, немедленно свяжись с нами. И не позволяй своим детям играть с огнестрельным оружием. Да что я тебе говорю, ты сам все знаешь.
— Я устраивал занятия, — начал защищаться Хэл. — Каждый четверг после ужина. Они умеют обращаться с ружьем.
Увидев что-то во дворе, он напрягся, прищуриваясь.
— Мне бы хотелось осмотреть его комнату, — сказала Сакс.
Хэл пожал плечами.
— Как вам угодно. Но на нас не рассчитывайте. Я туда шага не сделаю. Мэг, проводи их.
Он нагнулся за гвоздями и молотком, и Сакс заметила у него за поясом рукоятку пистолета. Взяв пригоршню гвоздей, Хэл начал вколачивать их в рамы.
— Джесс, — сказала Амелия, — обойдите дом и взгляните, не подстроил ли Гаррет каких-либо ловушек у своего окна.
— Вы ничего не увидите, — остановила их мать. — Он закрасил его черной краской.
Закрасил?
— В таком случае, — продолжала Сакс, — просто следите за окном. Я не хочу никаких сюрпризов. И постарайтесь не выходить на открытое пространство, чтобы не становиться мишенью.
— Ну да. Не становиться мишенью.
Джесс подчеркнуто серьезно кивнул, и Амелия поняла, что у него нет никакого опыта. Помощник шерифа скрылся за домом.
— Давайте я покажу вам его комнату, — предложила Маргарет Бэббедж.
Сакс проследовала за приемной матерью Гаррета по тусклому коридору, заваленному грязным бельем, обувью и связками журналов. «Семейный круг», «Примерный христианин», «Оружие и боеприпасы», «Поле и река», «Ридерз Дайджест».
Чувствуя, как у нее по спине ползут мурашки, Амелия проходила мимо дверей, настороженно оглядываясь по сторонам, проводя пальцами по рукоятке пистолета. Дверь в комнату Гаррета оказалась закрытой.
Гаррет подбросил осиное гнездо. На ней насчитали сто тридцать семь укусов…
— Вы действительно боитесь, что он вернется?
Маргарет ответила не сразу.
— Гаррет — сложный ребенок. Его никто не понимает. Наверное, я была ему ближе, чем Хэл. Не знаю, вернется ли он, но если вернется, быть беде. Гаррет без угрызений совести делает людям больно. В свое время мальчишки в школе постоянно влезали в его шкафчик, оставляли там похабные записки, грязное нижнее белье и все такое. Ничего серьезного, так, глупые шутки. Но Гаррет установил в шкафчике коробку, которая распахивалась, если открыть дверцу не так, как нужно. Посадил в коробку паука. Когда мальчишки опять залезли к нему в шкафчик, паук укусил одного из них в лицо. Бедняга едва не ослеп. Да, я боюсь, что он вернется.
Женщины остановились перед дверью. На ней висела написанная от руки табличка: «Опасно! Не входить». Под ней к дереву был приколот кнопкой неумелый рисунок шершня.
Кондиционера в коридоре не было, и Сакс поймала себя на том, что у нее вспотели ладони. Она вытерла их о джинсы.
Достав рацию, полученную в канцелярии шерифа, Амелия надела наушники и нашла частоту, указанную ей Стивом Фарром. Связь была ужасной.
— Райм?
— Слушаю, Сакс. Я заждался тебя. Где ты застряла?
Амелии не хотелось объяснять криминалисту, что она потратила несколько минут, пытаясь лучше разобраться в психологии Гаррета Хэнлона. Она ограничилась тем, что ответила:
— Мы не сразу сюда попали.
— Итак, что у нас есть? — нетерпеливо спросил Райм.
— Я как раз собиралась войти.
Жестом попросив Маргарет удалиться в гостиную, Сакс ударом ноги выбила замок и, отскочив назад, вжалась спиной в стену. Из полумрака комнаты не доносилось ни звука.
На ней насчитали сто тридцать семь укусов…
Отлично. Достать пистолет. И пошла вперед, вперед!
Амелия рывком проникла в комнату.
— Господи Иисусе!