– Король хочет получить назад своего сына, – процедил он. – И ты, господин Утред, найдешь мальца и приведешь его сюда.
– Тебе это может показаться странным, но я не стану подчиняться твоим приказам.
– Э, станешь, – хмыкнул он. – Станешь.
Ему казалось, что он скрыл свою нервозность за воинственностью, но я видел его смущение. Брайс получил приказ доставить Этельстана, но мальчик пропал, а воинов у меня больше, чем у него. Однако Брайс не собирался отказываться от задания, но вознамерился выполнить его так же, как все другие встававшие перед ним проблемы, – идя напролом. Он обернулся к дому и крикнул:
– Приведите ее!
Дверь распахнулась, и какой-то человек вытолкнул на свет Стиорру. По толпе прокатился ропот, потому как лицо моей дочери было перепачкано кровью, а к груди она прижимала разодранное платье. Финан склонился в седле и положил мне на плечо руку, стараясь удержать, но этот жест был излишним. Я был разъярен, это да, но не до потери рассудка. Я был слишком слаб, чтобы нападать на Брайса, да и вдобавок гнев мой был холодным. Я намеревался одержать верх в этом противостоянии, но не посредством грубой силы. Не сейчас. Брайс тем временем считал, что у меня нет иного выбора, кроме как подчиниться ему.
– Ты приведешь мальца, – с ухмылкой заявил он, – и твою дочь отпустят.
– А если не приведу?
Детина пожал плечами:
– Ты ведь его найдешь, не так ли?
Я обернулся и кивнул сыну:
– Подойди сюда.
Выждал, пока Утред спешится и приблизится ко мне.
– Где он? – вполголоса спросил я.
Если кто и знает, где прячется Этельстан, так это мой сын. Парень посмотрел на Брайса, потом повернулся к западному саксу спиной.
– Он часто бывает в кузнице, – сказал он мне.
– В кузнице?
– Кузнице Годвульфа. У него там друзья. – Утред говорил тихо, чтобы Брайс не услышал. – Сын и дочь Годвульфа. На самом деле он ходит встречаться с девочкой.
– Но ему всего десять!
– Девять, как мне кажется. А ей двенадцать.
– Ему нравятся женщины постарше, а? – хмыкнул я. – Ступай разыщи маленького мерзавца и приведи сюда. Только потяни время, не спеши.
Сын кивнул и удалился, проталкиваясь через молчаливую толпу.
– Куда он идет? – потребовал сообщить Брайс.
– За мальчишкой, конечно, – сказал я.
Западный сакс подозревал подвох, но ему не хватало ума смотреть дальше одного хода вперед, хотя сам этот ход казался ему, наверное, хорошей идеей.
– Вели своим людям уйти, – распорядился он.
– Уйти? – Я сделал вид, что не умнее Брайса.
– Уйти! – гаркнул он. – Пусть скроются из виду, сейчас же!
Брайс полагал, что тем самым избавляется от угрозы, но, по правде говоря, потребовал именно того, о чем я мечтал.
– Пусть ребята идут на городскую стену, – негромко бросил я Финану. – И когда я дам знак, врываются в дом через крышу конюшни.
– Ты что ему сказал? – пожелал узнать Брайс.
– Велел ждать в таверне «Ячмень», – ответил я. – Там хороший эль, куда лучше вонючего дерьма, которое подают в «Грязном гусе».
Я кивнул Финану, и он увел людей, которые быстро затерялись в одной из узких улочек, примыкавших к площади перед церковью. Я выждал, пока не затих цокот копыт, потом медленно подошел к дочери.
– Как тебя зовут? – спросил я воина, державшего Стиорру.
– Хротгард, – представился тот.
– Молчать! – цыкнул на него Брайс.
– Хротгард, если причинишь ей вред, – предупредил я, – то умрешь очень медленно.
Брайс сделал два быстрых шага и встал прямо передо мной.
– Хротгард будет делать то, что я ему прикажу, – заявил он, и я ощутил его зловонное дыхание. Впрочем, сам он тоже мог унюхать смрад гноя, сочащегося из моей раны.
– И ты прикажешь ему отпустить ее, когда я передам тебе Этельстана? – уточнил я. – Ты ведь этого хочешь.
Детина кивнул. Он все еще мучился подозрениями, но был слишком глуп, чтобы разглядеть ловушку. Вот бы боги всегда посылали мне тупых врагов.
– Ты знаешь, где мальчик? – спросил он.
– Нам кажется, что да, – отозвался я. – И действительно, если королю потребовался его сын, то кто я такой, чтобы стоять на пути?
Брайс поразмыслил немного над вопросом и, видимо, пришел к выводу, что я совершенно подчинился его требованиям.
– Король попросил господина Этельхельма привести мальчика, – добавил он, пытаясь придать лжи подобие правды.
– Тебе следовало сказать мне это с самого начала, – заявил я. – Потому что Этельхельм всегда был мне по душе.
Брайс, смягченный этими словами, выдавил полуулыбку.