– Но я не люблю людей, которые обижают мою дочь, – закончил я.
– Это произошло случайно, господин, – заверил он меня слишком поспешно. – Виновный будет наказан.
– Хорошо, – бросил я. – А теперь давай ждать.
Мы ждали, пока парни Финана спешивались, а затем взбирались на городскую стену по ступенькам, спрятанным позади церкви, о которых Брайс понятия не имел. Старый форт, основная часть которого разрушилась, располагался в углу этих стен, так что укрепления образовывали северную и западную стороны дома Этельфлэд. Помещения слуг и конюшни находились в северной части. За годы крыши их сгнили и были заменены соломенной кровлей, настеленной на стропила и обрешетку из прутьев. Стоило отбросить солому и раздвинуть прутья, и любой с легкостью мог попасть в конюшни. Я уже видел ирландца и его ребят на стене; их заметил бы и Брайс, если бы обернулся, но я отвлекал его внимание, расспрашивая про Теотанхель и слушая его рассказ об участии в битве. Я делал вид, что заинтересован, и требовал новых подробностей, а мои воины тем временем пригибались, чтобы их не было видно. Только один стоял во весь рост, лениво облокотившись на внешнюю сторону укреплений.
– А как быть с близняшкой-сестрой? – уточнил я.
– Ее тоже нужно отвезти к королю, – заявил Брайс.
– А где она сейчас?
– В доме. С кухонными работницами.
– Лучше позаботиться, чтобы ей не причинили вреда, – посоветовал я.
– С ней все в порядке, – заверил Брайс.
Я повернулся.
– Ты меня прости, – пропыхтел я. – Но моя рана все еще болит. Мне бы присесть.
– Я молюсь о твоем выздоровлении, – выдавил детина, хотя эти слова явно дались ему с трудом.
– Все случится по воле богов. – Я вернулся к своей лошади, которую держал Эдрик, парнишка лет восьми или девяти, мой новый слуга.
Брайс тоже отошел, вернувшись к двери дома, и остановился близ Стиорры.
Та глядела на меня. Я был плохим отцом, хотя всегда любил своих отпрысков. Однако маленькие дети сильно утомляли, а пока они подрастали, я постоянно сражался. Я сделал из сына воина и гордился им, но Стиорра меня озадачивала. Она была младшенькой, и смотреть на нее доставляло боль из-за сходства с умершей матерью: она была высокой и стройной и унаследовала от матери продолговатый череп, черные волосы, темные глаза и серьезное выражение лица, которое становилось прекрасным, стоило ему озариться улыбкой. Я не слишком хорошо знал дочь, потому что воевал, пока она росла, и воспитывала ее Этельфлэд. Бо́льшую часть детства девочка провела среди монахинь в Кракгеладе, где ее наставляли в религии и женских ремеслах. По характеру дочь была доброй, хотя под медом пряталась сталь, и всегда с любовью относилась ко мне, но я не брался угадать, что она думает на самом деле. Ей уже пришло время выходить замуж, но мне не удавалось найти ни одного подходящего для нее жениха, да и она сама никогда не высказывала желания вступить в брак. Да и вообще говорила Стиорра мало, пряча свою истинную суть за молчанием и спокойствием.
Нижняя ее губа была разбита, она распухла и кровоточила. Кто-то сильно ударил ее, и я решил найти этого человека и убить. Стиорра – моя дочь, и никто не смеет бить ее без моего разрешения, да и теперь она слишком взрослая, чтобы можно было поднимать на нее руку. Детей дозволялось воспитывать ремнем, но едва ребенок подрастал, порки прекращались. Мужья бьют жен, это естественно, хотя я никогда не трогал ни Гизелу, ни какую-либо другую из моих возлюбленных. И в этом я не одинок. Многие мужья не колотят своих жен, хотя закон это позволяет, а Церковь поощряет. Но мужчине не делает чести избиение слабых. Этельред бил Этельфлэд, но то был слабак, а слабак всегда пытается доказать свою силу, поднимая руку на женщину.
Я размышлял об этом и смотрел на дочь, которая стояла прямо и спокойно. Порыв ветра принес волну дождя. Я удивленно поднял голову, потому как день, казалось, был погожим, но дождик вскоре перестал.
– Господин! – резко окликнул меня Брайс.
В нем снова пробудились подозрения, но, прежде чем он успел их озвучить, появился мой сын с Этельстаном.
– Приведи мальца сюда, – приказал Брайс Утреду.
– Ко мне, – распорядился я, и сын покорно подошел с Этельстаном к моему стремени.
Я улыбнулся парню, которого любил как родного. Это был хороший мальчик: озорной, как и полагается мальчишке, но умный и упорный. Он уже начал упражняться с оружием, учился обращению с мечом и щитом, и уроки пошли ему на пользу. Со временем, думалось мне, из него вырастет красивый молодой человек. У Этельстана были темные волосы, узкое лицо и зеленые глаза, которые, я подозревал, он унаследовал от матери.