Да, не все разбойники мечтают разбогатеть. Некоторым просто нравится издеваться над слабыми, и это доставляет им куда большее удовольствие, чем целые груды золота и жемчуга.
Прямо у ног воительницы раздался слабый шорох. Зена резко обернулась — и увидела Изифь, бледную как полотно, с широко распахнутыми от ужаса глазами. Кто-то переходил через колею, явно намереваясь присесть в тени увитых виноградом молодых дубков. Зена спрыгнула с валуна, перебежала через полусжатое поле, перескочила низкую изгородь, перебралась через канаву и… застыла в изумлении.
К канаве медленно приближался изнуренный мужчина, одетый в выцветшую зеленую рубаху, поношенную, но аккуратно заштопанную. Тронутые сединой волосы дыбом торчали вокруг загорелой веснушчатой лысины. Глаза его были опущены. Увидев перед собой чьи-то ноги, он сразу остановился и, пошатнувшись, кулем рухнул на землю. Из горла его вырывался громкий хрип. «Этот не опасен», — решила Зена и опустилась на колени рядом с ним.
За спиной раздались торопливые шаги и женские голоса. Обернувшись, Зена крикнула в их сторону:
— Не подходите! Может быть, это враг. Мужчина взглянул на нее обиженными карими глазами. Зена онемела от удивления: вместо носа у него торчал свиной пятачок. В остальном мужчина был таким же, как сотни других крестьян.
Изифь подошла ближе и вдруг, закричав, упала на колени рядом с незнакомцем. Она узнала пропавшего мужа.
— Юмаюс! Это же мой Юмаюс! Откуда ты? Страдалец слабо отстранил жену, та откинулась назад, чтобы наглядеться на него вдоволь, и замерла, словно увидела в первый раз. Затем спросила:
— Кто ж это с тобой сделал, муж мой? Мужчина покачал головой, глаза его закрылись, тело обмякло. Зена прикоснулась к его шее: жив ли? Хозяйка в тревоге ждала.
— Он жив, но совсем без сил. Давайте-ка отнесем его в повозку и доставим в деревню. И прежде чем расспрашивать, дайте ему воды и пищи.
Через час все деревенские женщины, обеспокоенно переговариваясь между собой, толпились на пыльной улице перед постоялым двором. Зена неподвижно стояла у черного хода, дожидаясь Изифь и Ниону: обе они сидели у постели несчастного Юмаюса. Когда же он наконец придет в себя и сможет говорить? Габриэль мучилась ожиданием: то заглядывала в окно, то заходила в конюшню, где дремала Зенина лошадь. Там мальчишки укладывали снопы в огромные соломенные корзины, готовя их к отправке во дворец.
Немного погодя Габриэль вздохнула:
— Кто же мог натворить такое? — тихо спросила она. Зена пожала плечами:
— Тебе виднее. Боги? Колдун? Я с ними редко сталкиваюсь, поэтому и знаю о них немного. Сядь и подумай об этом, пока мы ждем.
— Я уже думала, и, честно говоря, в голову ничего не приходит. Да и сидеть мне совсем не хочется, — ответила Габриэль.
— Все равно садись, — буркнула Зена. — У меня уже голова загрузилась!
— Ой, прости! — Габриэль плюхнулась на скамью.
— Пожалуй, ты права, виноваты боги или колдун. И все же… — начала было она, но тут из комнаты показалась Изифь.
— Воительница, он готов говорить. Пойдете со мной? Вместо ответа Зена легко поднялась и прошла в дом. Габриэль следовала по пятам.
В чисто убранной комнате переодетый в свежую тунику бедняга выглядел еще более странно. Поддерживая его голову, Ниона поила отца из кружки. Изифь отстранила ее и нежно придала мужа к груди. Секундой позже она указала на неподвижную молчаливую Зену:
— Муж мой, это воительница, которая все эти дни защищала нас от злодеев. Она хочет помочь нам и теперь. Ты можешь рассказать ей, что произошло?
— А-а-а, — мужчина моргнул, перевел дух и уткнулся в женину грудь, совсем как малышка Ниоба. — Как же хорошо, Изи! Я только и думал, как бы мне опять оказаться с тобой. Я даже не думал, как ты меня встретишь и что почувствуешь, взглянув на меня, — его голос затих.
Изифь обняла муженька еще крепче, он слабо вскрикнул.
— Юмаюс, тебя никогда не считали красавцем, — сказала она с притворной суровостью. — Даже когда ты был молод. Ты больше, чем красавец, даже с этим пятачком. Ты мой муж, причем замечательный. Никто из нас, включая Ниобу, не станет относиться к тебе хуже, потому что ты… изменился. Но, Юмаюс, подумай о других, — Изифь слегка встряхнула его, прежде чем снова прижать к своей обширной груди. — Женщины ждут на улице, они хотят узнать, что же случилось с их мужьями, где они.
— Мы везли вино для царицы Пенелопы и собирались доставить его на корабль, — еле слышно выговорил несчастный. Он с усилием приподнялся и сел прямо. Одной рукой он задумчиво потер пятачок. Габриэль с сочувствием взглянула на него и удобно устроилась у дальней стены. — Дороги в это время года плохи, и погонять волов — опасное дело. Если взболтать вино, пить его можно будет очень нескоро. Цена упадет, да это не главное. Где это видано, чтобы Изос отправлял царице испорченное вино, а, женушка? — Изифь покачала головой и что-то зашептала Юмаюсу на ухо.