Зена поймала ее за волосы и пригнула пониже. Габриэль не сопротивлялась. Теперь ее глаза были почти на одном уровне с землей. Она видела густую, примятую траву, поломанные стебли с отъеденными листьями. Перед ними, шагах в двадцати, виднелась группа тонких молодых деревьев не выше человеческого роста. Под сенью этой маленькой рощи кто-то разбросал роскошные подушки, украшенные вышивкой и кистями. Золотые нити поблескивали в лучах заходящего солнца. Только вглядевшись, можно было заметить среди этого великолепия изящную женскую фигурку.
Вокруг бродило впечатляющее стадо свиней. Рыжие с блестящими пятачками, черные с бледными подпалинами — каких только здесь не было! Старый серый боров с торчавшей из ушей густой щетиной брел через поляну, разрывая носом траву в поисках чего-нибудь съедобного. Он надолго заслонил от Габриэль остальную часть рощи. Наконец, хрюкнув, он отошел в тенек невысокой рябины. Огромный кабан, весь покрытый темными пятнами, гонялся за черным, поменьше, отчаянно визжавшим, когда преследователь кусал его за хвост. На северной опушке стояли, сбившись в кучу, около пятнадцати свиней. Они мерно покачивались из стороны в сторону, не сводя крошечных глаз с подушек.
Зена дотронулась до руки Габриэль, чтобы привлечь внимание девушки, и указала на рощицу.
— Вижу, — выдохнула она.
В глазах воительницы загорелся недобрый огонь. Она оглянулась на спутницу и сделала ей знак, раскрыв и сжав ладонь. Габриэль сморщила нос и жалко улыбнулась: «Сейчас я с ней поговорю». Она указала поочередно на огромный мех, на свиней, на свой рот. Зена криво усмехнулась, тяжело похлопала подругу по плечу и исчезла. «Три минотавра, четыре минотавра, пять минотавров… Пора!» — Габриэль глубоко вдохнула, резко выпустила воздух и вскочила на ноги, пытаясь изобразить наивную дружелюбную улыбку. На другом конце луга поднялась на ноги белолицая, рыжеволосая, хрупкая, неземной красоты женщина. Свиньи с визгом разбежались. Те, что попадались на пути Габриэль, увязывались за ней. Женщина не отрываясь смотрела на Габриэль, ее лицо, может быть, невольно выражало изумление.
— Привет! — весело произнесла девушка, выходя на прогалину и направляясь к волшебнице. — Меня зовут Габриэль, и я тебя знаю. Ты — Цирцея. Э-э… Мы можем поговорить?
Мертвая тишина в ответ. Свиньи сбились на краю луга. Даже эти толстобокие животные почувствовали тревогу. Рыжеволосая женщина стояла совершенно неподвижно. У нее была царственная осанка и высоко вздернутый подбородок. «Выглядела бы лучше, если б не сжимала кулаки», — язвительно подумала Габриэль.
В глазах женщины свергали злые зеленые огни. «Продолжаем улыбаться, говорить глупости и остаемся приятными и дружелюбными. Надо расположить ее к себе. Одинокая женщина в чужой стране, и кто знает, вернется ли старый дружок, чтобы все уладить? Может, Одиссей и впрямь разбил ее сердце? Странные вещи творятся на земле, под землей и над нею. — Габриэль поняла, что зашла слишком далеко, и одернула себя: — Помни, некоторые волшебники умеют читать мысли».
Девушка улыбнулась, еще раз помахала рукой и с беззаботной решимостью подошла к чародейке.
Цирцея до сих пор оставалась неподвижной, сжимая бледные пальцы в крошечные кулачки. «Ну и ну! — удивилась Габриэль, глядя на волшебницу широко распахнутыми глазами. — Такой я еще не встречала!» Рыжее золото волос ниспадало из-под жемчужного обруча отвесным водопадом. Он обрывался лишь у самых колен. Ослепительно-белые одежды окаймляли золотые, украшенные жемчугом узоры.
Однако лицо под великолепным обручем и роскошными волосами не отличалось привлекательностью: маленький недовольный рот, густые темные брови, сдвинутые в одну прямую линию, и крошечный подбородок, весь покрытый пятнами. Габриэль справедливо рассудила, что огромные изумрудные глаза могли бы затмить все недостатки, но яркий зеленый цвет только усиливал полыхавшую в них злобу.
Габриэль с ужасом поняла, что не знает, как вести себя дальше. Цирцея заговорила первой; ее голос разнесся по всему лугу. Это был гортанный и низкий рокот. «Как у Зены, когда она в ярости, — пронеслось у девушки в голове. Она тут же осеклась: — Ой, зря я это подумала».
— Откуда ты знаешь мое имя, смертная?
— Ну, сначала я его не знала, — начала Габриэль. — Но очень скоро догадалась, особенно после того, как мне тебя описали. Во всем мире не найдется таких волос, крошечных ножек и тонкой талии, как у тебя. И вообще, я много о тебе слышала!
— О! И что же ты слышала?
«Цирцея не привыкла разговаривать с женщинами», — заметила Габриэль. Это придало ей уверенности. «Справлюсь», — решила она.