— Так почему же в свиней? Не то, чтобы ты плохо объясняешь… Наверное, я такая глупая — до сих пор ничего не поняла.
Цирцея отрывисто рассмеялась и запустила тонкие пальцы в длинные, свергающие рыжие волосы:
— Маленькая девчонка! Все мужчины свиньи. Спроси любую женщину, и она скажет тебе то же самое.
«Но Перифер не подлец, хоть он и оставил меня, — подумала вдруг Габриэль. — И Арганон тоже очень мил. А малютка Юмаюс рядом с огромной Изифью! Ну и что, что у него пятачок вместо носа». Девушка выпрямилась, расправила плечи, подняла голову и гордо улыбнулась:
— Маленькая? Да я раза в два больше тебя! И знаешь что? Ты, конечно, опытнее меня, но все равно ошибаешься!
Глаза Цирцеи сощурились и превратились в две крохотные щелки. Рот волшебницы уродливо скривился:
— Ты хочешь поспорить со мной, смертная? Габриэль вздохнула и покачала головой. Тянулась долгая, неловкая пауза.
— Слушай, — торжествующе воскликнула девушка, — я все делаю не так! Я вовсе не собираюсь спорить. Я не стала бы спорить, даже не будь у тебя волшебного… э-э… дара. Но, кажется, я поняла, в чем твоя беда, Цирцея. Ты просто недовольна жизнью, — чародейка бросила на Габриэль яростный взгляд, разговор стал задевать ее за живое. — Нет, правда! Ты всегда видела не лучших мужчин. Знаешь, я думаю, ты правильно сделала, что сбежала со своего острова. Там ты общалась с кем попало: со всеми. Кого волны выносили на берег, верно? Но теперь ты можешь выбирать сама. Ты узнаешь людей с другой стороны. Можешь отправиться в любой город и там встретишь юношей, далеких от войн и морских путешествий. Просто разберись, чего ты хочешь.
Габриэль обвела взглядом луг, и на глаза ей не попалось ни единой свиньи. Цирцея слегка нахмурилась и откинулась на подушки, зачарованно внимая непрерывному потоку слов, который обрушила на нее Габриэль.
— Ты злишься на жителей Итаки и превращаешь их в свиней потому, что седеющий человек средних лет отверг тебя, да?
— Я хотела, чтобы он остался, — жестко начала было волшебница, но, покачав головой, девушка оборвала ее.
— Конечно, Одиссей тебе понравился. Наверное, на корабле не было человека, красивее и мужественнее его. А тебе известно, что он только что вернулся с другого острова, где он… где он лежал в просторном зале и ел виноград из рук бессовестной девчонки, одетой лишь в тонкий прозрачный хитон?
— Как ты это узнала? — перебила Цирцея.
— Ах, у меня было видение, — щебетала Габриэль. — Я возмущена! Что, если бедная Пенелопа узнает об этом?
— Калипсо! — проворчала волшебница. Габриэль удивленно заморгала:
— Так эта бесстыдница — Калипсо? Ой, можно я присяду? Ноги устали, — побаловалась девушка, опускаясь на траву. Мы долго тебя искали, знаешь ли. Калипсо! — Задумчиво продолжала она, стараясь не замечать ярости Цирцеи. — Что ж, это все объясняет! Наверное, ты думала, что он нежничает с ней, но ты не…
— Я даже не знала, что он был у нее, — выкрикнула волшебница.
— Вот как! Одиссей провел у нее семь лет, он не помнил, кто он, и не замечал, как течет время: так нимфа Калипсо поступает с мужчинами.
— Она… Что она делает? — Цирцея нащупала подушку и подложила ее под локоть.
— Разве ты не знаешь? Она может заставить человека позабыть прошлое, вот и все. На этом ее чары заканчиваются. Готова поспорить, это единственная причина, по которой Одиссей был с нею. Но к тому времени, как ему удалось сбежать…
— Так он сбежал? — грубо спросила волшебница. Габриэль пожала плечами, теперь она чувствовала себя уверенней:
— Ему помогли боги, послав к нимфе Гермеса. Царем интересуются многие, правда, далеко не все желают ему добра. Ведь его имя означает «сердящий богов», — девушка поерзала. — Извини, у меня там синяк. Меня ущипнули.
Цирцея усмехнулась и надменно изогнула губы, но минуту спустя на них показалось слабое подобие улыбки. Она дотянулась до одной из разбросанных подушек и предложила ее Габриэль.
— Спасибо, — поблагодарила та, устроившись поудобнее. — Так вот, это даже к лучшему, что ты прогнала Одиссея. Посейдон не очень-то его любит, и если твой остров не сплошь гористый… — Габриэль многозначительно помолчала. Цирцея, казалось, размышляла над ее словами. Глаза ее были широко раскрыты. — Думаю, без него тебе будет гораздо лучше, — убеждала Габриэль. — Да ты… Ты только посмотри на себя! — Цирцея взглянула на собеседницу. — Ты же красавица! Я таких никогда не видела!
На лице волшебницы показалось неподдельное изумление:
— Ты думаешь, я хорошенькая? — она покачала головой: — Да нет, это одежды, волосы, жемчуга…