— Отлично держишься. Сможешь его раздуть?
— Постараюсь, — паренек уже слегка оправился. Конечно, он провозился с факелом дольше, чем надо бы, но на берегу так никто и не появился.
— Факел промок, — начал Телемах и запнулся.
Воительница не ответила, ей надо было прийти в себя. Минуты вполне хватило.
Телемах вздрогнул, покрепче сжал едва тлеющий факел и направился ко дворцу.
Глава 13
Зена пробиралась в полной темноте. Потеряв терпение, она выбранилась и ухватилась за короткую тунику царевича. Так они пошли быстрее. Свернув с берега, Телемах некоторое время шел по прямой, потом замедлил шаг и что-то забормотал себе под нос. Воительница услышала, как он считает шаги. Дорога пошла в гору, и двигаться стало труднее. Высоко поднимая колени, воительница следовала за наследником. Наконец паренек остановился и опустился на землю.
— Дворец. Осталось шагов сорок, туда, — прошептал он в самое ухо Зены и, взяв ее руку, указал направление. Дворец находился левее. Прикрыв факел рунами, Телемах принялся раздувать огонь. Угольки заалели. Вдруг от них потянулся густой едкий дым, и воительница отвернулась, чтобы не закашляться. Она осторожно глотнула свежего влажного воздуха. Тем временем пламя принялось лизать деревянную ручку факела, и внезапно что-то треснуло так громко, что Телемах подпрыгнул и чуть не уронил факел. Телемах на мгновение замер, прислушался и, убедившись, что все в порядке, а огонь ярко разгорелся, осторожно покачал светильником влево, вправо, влево и вниз. Тишина. Секунду спустя в Колоннаде прошлепали сандалии.
— Это Лемнос, — шепнула Зена. Телемах кивнул. Хотя факел и отбрасывал багряный свет на его волосы, воительница едва различила жест. — Задуй огонь. Он нам еще пригодится. — Свет ярко вспыхнул и потух. Теперь воительница видела только тлеющую искорку и размытое светлое пятно — лицо Телемаха.
— Пора идти, — сказала она.
Встревоженный Лемнос уже спустился по ступеням и застыл в ожидании. Услышав шорох, коротышка вскрикнул и подскочил.
— Ш-ш-ш, — прошептала Зена. — Потише, малыш.
— Я ничего не вижу, — хрипло прошипел он.
— Ну и что? Тебя тоже никто не видит. А если замолчишь, то и не услышат, — повар кивнул и снова подпрыгнул, заметив Телемаха. — Это царевич.
Лемносу это явно не понравилось. Однако он промолчал. Коротышка вообще словно язык проглотил. Даже на вопрос, где Полизей, он не ответил, а только молча взял воительницу за плечо и развернул ее в сторону лагеря. Сунув ей в руку одну из кожаных полос, свисавших с его доспехов, Лемнос тронулся в путь. Телемах сжал рукоять едва мерцающего факела и пошел за ними. Через несколько дюжин шагов Лемнос остановился. По обеим сторонам путников вздымались влажные скалы, в воздухе повис запах тухлой рыбы и сырого мха. Кишели мошки.
— Так, — заговорил повар, — можно разжечь факел. Нет смысла пробираться в темноте: здесь и днем-то никого не бывает.
Помолчав, он снова прервал напряженное молчание:
— Драконт пьян до бесчувствия, Раммис тоже. Меня не хватятся. Ты не предупредила о мальчишке. Что происходит?
Не стоило тратить силы на пререкания с упрямым коротышкой. Зена принялась объяснять:
— Он помогает нам. Настоящей битвы не будет, Лемнос. Полизей глуп, он поверит мне беспрекословно. Когда он и его люди доберутся до западного берега, к пастушьей хижине, они услышат плеск весел и решат, что вернулся Одиссей. Ты пробудешь со мной, пока мы не закончим все дела в лагере, а потом победишь во дворец будить Драконта. И возвращайся сюда. Дорогу не забудешь?
Коротышка тихо вздохнул:
— Нет.
— Отлично. Я буду ждать тебя здесь.
— Мерониас тебе не поверит. Почему у пастушьей хижины?
— Так бой разгорится вдалеке от дворца и деревни.
— Я не о том. Мерониас спросит, почему именно там, на берегу, у хинины, и что ты ему ответишь?
— Я не обязана ему отвечать, — своенравно сказала Зена. — Сегодня ночью будет настоящее веселье. Я проберусь к Полизею и скажу ему, что Одиссей только что обошел лагерь и хочет уйти обратно в море. Ты разыщешь Мерониаса и скажешь ему, что видел у берега корабли.
— Сущее безумие, — проворчал повар.
— Ты уже дал согласие, Лемнос. Мы теряем время. Это единственная возможность победить Драконта и двести его солдат. Или у тебя есть другие идеи?
— Идеи… Думать не мое дело, Зена. Мерониас что-нибудь заподозрит и убьет меня.
— Не убьет. За нас две вещи: во-первых, пьяные в дым вояки спросонья и не сообразят, в чем дело. А во-вторых, над островом непроглядный туман. Воюя друг с другом, Мерониас и Полизей будут считать, что бьются с войском Одиссея. Когда они разберутся, в чем дело, будет уже слишком поздно.