– Но… – Я судорожно глотнул. – Орсон, пожалуйста, не надо…
Наклонившись к моему уху, Орсон зашептал так, чтобы женщина не слышала:
– Задавай вопросы, иначе я прикончу ее у тебя на глазах! И это будет страшно. Ты сможешь зажмуриться, но слышать ты будешь всё. Вся пустыня услышит ее крики. Но если она правильно ответит на вопросы, я ее отпущу. Я не откажусь от своего обещания. Всё в ее руках. Вот в чем вся веселуха.
Я смотрел на несчастную, дрожащую на табуретке, чувствуя на плече руку брата. Правила здесь устанавливал Орсон, поэтому я задал первый вопрос.
– Назовите любые три пьесы Уильяма Шекспира, – натянуто произнес я.
– Отлично! – воскликнул Орсон. – Ширли, это ведь хороший вопрос?
– «Ромео и Джульетта»! – выпалила женщина. – Мм… «Гамлет».
– Замечательно, – насмешливо произнес Орсон. – Еще одну, пожалуйста.
Помолчав немного, женщина радостно воскликнула:
– «Отелло»! «Отелло»!
– Да! – захлопал в ладоши Орсон. – Один из одного. Следующий вопрос.
– Кто в настоящее время является президентом Соединенных Штатов?
Орсон хлопнул меня по затылку.
– Слишком простой вопрос, поэтому теперь спрошу я. Ширли, взгляды какого философа выражены в этой цитате: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом»?
– Я не знаю! Черт возьми, откуда мне это знать?
– Если б ты хоть сколько-нибудь разбиралась в философии, ты бы знала, что это Кант. Один из двух. Энди?
Взглянув на брата, я заколебался.
– Энди, задавай вопрос!
Я задумался.
– На каком холме был распят Иисус Христос?
Я бросил взгляд на Орсона, и тот одобрительно кивнул.
– На Голгофе, – слабым голосом произнесла женщина.
– Два из трех, – сказал Орсон, однако теперь в его голосе прозвучало недовольство.
– Четвертый вопрос. Когда…
– Теперь моя очередь! – перебил меня Орсон. – Ты сможешь задать последний вопрос, Энди. Ширли, на каком континенте находится государство Габон?
Женщина ответила быстро, словно знала это:
– В Европе.
– О нет. Сожалею. В Африке. На западном побережье.
– Не надо больше! – взмолилась женщина. – Я дам вам деньги! У меня есть кредитные карточки! У меня есть…
– Замолчи! – воскликнул Орсон. – Играй честно. Я ведь веду честную игру. – У него побагровело лицо, он заскрежетал зубами. Когда это прошло, он сказал: – Все сводится к последнему вопросу. Энди, надеюсь, ты придумаешь что-нибудь хорошее, потому что в противном случае у меня приготовлен замечательный вопрос.
– Темой будет история, – начал я. – В каком году была подписана Декларация независимости?
Закрыв глаза, я молился о том, чтобы Орсон пропустил этот вопрос. Прошло десять секунд.
– Ширли! – сказал Орсон. – Я вынужден просить тебя дать ответ.
Я открыл глаза, и у меня внутри все перевернулось. Женщина была вся в слезах.
– В… в тысяча восемьсот девяность шестом году? – неуверенно произнесла она. – О господи, в тысяча восемьсот девяность шестом?
– ЭЭЭЭЭXXXXХ! Сожалею, ответ неправильный. Это произошло в тысяча семьсот семьдесят шестом году.
Женщина повалилась на бетонный пол.
– Двух правильных ответов из пяти недостаточно, – сказал Орсон, подходя к ней.
Наклонившись, он развязал повязку и, скомкав ее, бросил в меня. Ширли упрямо не смотрела на него.
– Какая жалость, Ширли, – сказал Орсон, обходя вокруг лежащей на полу женщины, сжавшейся в клубок. – Последний вопрос был проще простого. Я не хотел, чтобы мой брат увидел, что я с тобой сделаю.
– Извините! – задыхаясь, воскликнула несчастная, отрывая от пола свое покрытое ссадинами лицо.
Она впервые подняла взгляд на Орсона, и меня поразило, какие у нее невероятно добрые глаза.
– Сэр, не делайте мне больно!
– Ширли, ты приносишь свои извинения.
Орсон прошел к трем длинным металлическим полкам, установленным стоймя в ряд вдоль стены. Со средней полки он взял кожаные ножны и серый точильный камень. Вернувшись назад, переставил свой табурет к стене, так, чтобы мы с Ширли не смогли до него достать. Усевшись, достал из ножен нож и подмигнул мне.
– Ширли! – вкрадчиво произнес Орсон. – Посмотри сюда, любовь моя! Я хочу кое-что у тебя спросить.
И снова женщина, подняв голову, уставилась на него, делая долгие астматические вдохи и выдохи.
– Ты способна оценить качественную работу? – спросил он. – Позволь рассказать тебе про этот нож.
Женщина забилась в истерике, однако Орсон не обращал никакого внимания на ее всхлипывания и мольбы. На какое-то время он забыл про меня, оставшись наедине со своей жертвой.
– Этот нож я приобрел у одного мастера из Монтаны, который сделал его по моему заказу. Невероятная работа. – Орсон принялся размеренно водить лезвием по точильному бруску. – Лезвие длиной пять с половиной дюймов, из углеродистой стали толщиной три миллиметра. Пришлось изрядно поломать голову, чтобы объяснить мастеру, где именно я намереваюсь применять этот нож. Потому что, видишь ли, нужно точно объяснить мастеру, для чего именно тебе нужен нож, чтобы он изготовил соответствующее лезвие. В конце концов я сказал этому типу: «Понимаешь, мне предстоит потрошить крупных зверей». И, по-моему, это объяснение соответствует истине. Я хочу сказать, Ширли, я ведь собираюсь тебя выпотрошить. А ты разве не считаешь себя крупным зверем?